— На всех не хватит боеприпаса.

— И не потребуется. После пускай идет впереди. У вас есть коды доступа к камерам?

— Это трибунал, дипломат! Я попаду на военный суд, если выполню вашу последнюю просьбу! Военная тайна!

Кьярре надоели его пустые препирательства.

— Если вы не исполните, генерал, я отдам вас под трибунал за измену родине и обвиню в покушении на мою жизнь. Надеюсь, вы не сомневаетесь ни в том, что смогу это сделать, ни в том, что выживу. Вам ясно, Контьянти?

Гробовая тишина стала ответом. Испугался, что ее вмешательство может статься роковым: обиженный генерал взбрыкнет на угрозы соплячки.

Не взбрыкнул.

— Да, Ваше Высочество. Отправлю коды по номерам нейросвязи.

Я улыбнулся — хороший мальчик!

Кьюар-код гориллой выскочил из здания. «Драконы» и «Вараны», самозабвенно выяснявшие, чье шасси толще, разом обратили на него внимание оптики.

И встали как вкопанные.

Рожденный из боли мятежника облик жаждал разрушений без разбора. Неказистый, он подставлял бока и линованное брюхо под прицелы. Техника, готовая палить, застывала на месте в немой нерешительности.

«Шмель» треклятой машиной стремительно вылетел из-за ближайшего небоскреба, разом устроив масляную баню вражьим машинам.

Стрелять по несопротивляющимся ему было в радость — цилиндры снарядов безжалостно поражали одного механоида за другим. В небо тут же потянулся жирный, смрадный чад.

— Ну?! Чего встали! Всем покинуть помещение! Искать укрытие! Без паники!

Последнее было особенно актуально. Мирняк, дрожащий от ужаса, встал не хуже беспилотников. Но стоило одному смельчаку сделать шаг, как повалили гурьбой.

— Мы не пойдем с ними? — поинтересовалась Белка. Покачал головой в ответ: не было нужды подвергать их лишней опасности.

— Как вам это удалось? Какие-то ружемантские фокусы? — Голос генерала Контьянти был полон удивления. Впервые в жизни он видел, как доселе послушная механика без повреждений оказывается обездвижена.

«Шмель» перешел под управление Наты за миг до того, как перевел взгляд камер на кьюар-код. Инфо-фея остановила тут же начавшуюся скачку вируса, утерла вспотевший лоб.

— Ната, что у этой птички с боеприпасами?

— Скверно. Почти на нуле — ракет почти нет, ремонтные боты израсходованы. Но есть пушка: полторы сотни патронов, еще уцелела ракета с скверной.

Негусто, но сгодится.

— Ваше Высочество, вы позволите? — галантно подал руку Кьярре, она вцепилась в нее, как в последнюю надежду.

Под завесой образовавшегося дыма рванули к указанной площади. «Шмель» сбавил ход, держался на высоте. Жало автоматической пушки выбирало следующую жертву.

Впору было присвистнуть — ближайшие к нам улицы обратились в поле сражения. Царенат против Царената. Не мечтал о таком даже в самых светлых фантазиях.

— Что теперь будет, генерал?

Контьянти отозвался не сразу, возмущенно спросил:

— Что вы имеете ввиду?

— Перемирие. Ему конец? Ввиду творящегося…

— Пока жива принцесса, жив и установленный ей закон! Вы выбрали не лучшее время для беспокойства о дипломатической карьере!

С какой стороны ни посмотри, но он прав.

Первая улица оказалась не преградой. «Шмель», поднявшись выше, заработал: автоматическая пушка вмиг разлохматила два жалких «Дракона».

Потом пришлось туже: «Гадюки», успевшие занять позиции с соседних улиц, прижали винтокрылую «птичку» грохотом тяжелых очередей. Вспомнил, как в мое перекрестие угодил ее собрат: тогда хватило мощности и точности старого оружия.

Генерал не соврал: «Шмеля» прошило насквозь, что игрушку. Беспилотник живо потерял равновесие. Ната отчаянно и до последнего держала над ним управление: вертолет, готовый упасть на жилой дом, ее усилиями обрушился на одну из зениток. Всполохом скверны разошелся взрыв: сдетонировала последняя ракета.

Недолго ж музыка играла…

— Что удалось увидеть? Расположение врага? — вмиг потребовал от нее отчета.

— Еще две зенитки и танк. На Авиолла Плаза чисто. Пока чисто. Либо не знают, что мы идем туда, либо надеются задержать раньше. Хуже другое…

Кивнул, заведомо зная о чем говорит: едва ворвавшись в здание, где проходила церемония, они нашли лишь убитых сподвижников и одного раненого. Вряд ли тот был опьянен рассказами об амнистии и молчал.

По нашему следу с минуты на минуту должна была показать клыки кровожадная аристократия…