– Ну как?
– нагнувшись к Никите, с надеждой спрашивает Петрович.

– Не. дёргай только. Он сам всё сделает. Крепче держись в седле.

Жокей кивнул: дескать, понял, так и сделаю. Потрепал Патрика по шее. Поцеловал между ушей.

Подъехала стартовая машина - каждая лошадь попадает в отдельную узкую кабинку. Напряжение достигло высшего предела. Притихла публика.

И вдруг!.. Словно лопнула струна - дверцы открываются: "Пошёл! Пошёл! Пошёл!"

Лавина копыт. Хрип, крик. рокот...

Скачку решил вести английский конник Даунинг на знаменитом Корсаре. Он бросился поперёк дорожки и занял бровку. За ним пристроился итальянец Флучио - малыш, почти карлик, он прижался к холке своего Буйного Ветра. Патрик шел третьим.

Петрович - молодец! Он легко держал поводья, покачиваясь в такт движению кентавра, и, казалось, слился с ним в одно целое.

– Обратите внимание!
– надрывался диктор.
– Русский совсем не применяет хлыст. Что это? Тактический приём?.. Он бережёт скакуна для последнего посыла.

После поворота Патрик поравнялся с Буйным Ветром. Он слышал рядом его знойное, обжигающее рычание. Флучио бешено стегал своего жеребца, но это не помогло. Патрик расправил грудь и ровной, машистой рысью обошёл соперника.

Кентавр летел, словно молния. Кровь весело и горячо струилась в его жилах.

Теперь впереди был только Корсар.

Патрик приближался к нему с каждой секундой. Ипподром встал. Все с замиранием сердца следили за фаворитами.

Корсар и Патрик вышли на последнюю прямую.

– Бей! Бей!
– истошно вопил тренер.
– Почему он жалеет? Проиграем! Проиграем!

– Замолчи!
– одёрнул его дед.
– Смотри!

Патрик неукротимым, мощным галопом пошёл на решающий бросок. Всё меньше просвет между ним и Корсаром. Вот они уже рядом.

Патрик выходит вперёд. Воздух свистит в ушах, развевает гриву. Ужас в глазах жокея. Держись, Петрович...

Что творится на трибунах! Рёв, смех, рыдания, аплодисменты водопадом падают вниз

– Па-трик! Па-трик! Па-трик!
– скандирует толпа.

Стремительно приближается финишный столб.

Звонок! Всё... Это победа!

Отгремели фанфары. Утихли радостные вопли. Жокей, тренер и даже дед все пошли отмечать успех. И только Никита остался в конюшне.

Патрик, обмытый тёплой водой, с лоснящейся кожей, стоял, словно изваяние - гордый, возбуждённый.

– Ну как?
– наконец спросил он.

– Ты был великолепен!
– похвалил друга Зеленков.

– Да, этот бег мне удался. Знаешь, временами казалось, у меня выросли крылья... А теперь, когда всё позади, на душе тоскливо... Давай сходим в город?

– Боюсь, влетит мне.

– Сейчас никто не хватится. Всем не до нас.

– А полиция?

– Ну, англичан ничем не удивишь.

Никита открыл дверь бокса. Смеркалось... Трибуны ипподрома были пустынны. Ветер шевелил ворохом тотализаторных билетов - почтя все проиграли, и только один, неизвестный, поставивший на Патрика. сорвал дикий куш.

Они вышли за ограду. Перед ними лежала дорога к дворцу Хэмптон-корт.

– Пойдём на Трафальгарскую площадь. Посмотришь конную статую Карла X, - предложил Никита.

– Нет. сначала свернём к Темзе.

Здесь, на берегу, их и взяли.

Откуда-то из мрака выскочили дюжие молодчики. В руках у них были пистолеты с длинными стволами. Урча, подъехал большой фургон, в котором возят лошадей.

– Эй, парень, слезай!
– властно произнёс один из громил.

– Что вам нужно? Я советский спортсмен, - дрогнувшим голосом сказал Никита.

– Очень мило! Вот и сидел бы в своей стране, а не рыскал по "трущобам капитализма".

Бандит потянул руку к уздечке.

– Патрик, выручай, - прошептал Зеленков.

Кентавр мотнул головой, цапнул захватчика за пальцы. Тот завыл, отскочил в сторону.

Патрик взвился на дыбы, круто повернулся. Цепочка гангстеров невольно распалась. Прыжок... Удар задними копытами...

– Стреляйте!
– кто-то крикнул из темноты.
– Иначе уйдёт.

Два глухих выстрела прозвучали в тишине.

У Патрика подкосились ноги. Он медленно повалился на бок.

Из тени вышел человек. Это был... всё тот же юноша, наблюдавший за ними в порту, сидевший во время скачки в первом ряду.