Но, с другой стороны, наука и математика принесли нам атомную бомбу и механизированные методы ведения сельского хозяйства, благодаря которым мы получили не только бананы в продуктовых магазинах, но и атмосферу, полную углерода. Так что не все так хорошо. Как и язык, это обоюдоострый меч. Возможно, сейчас среднестатистический человек живет лучше, чем 100 000 лет назад благодаря нашим техническим и научным открытиям, но сама планета (и обитающие на ней существа) живет гораздо хуже. Миллион видов, которым в настоящее время угрожает вымирание, получают гораздо меньше удовольствия, в основном благодаря поведению человека. И если мы вымрем к концу века (а вероятность этого составляет 9,5 %), то все эти чистые удовольствия окажутся напрасными. Наша способность к научному мышлению и математические способности - еще один фантастический пример парадокса исключительности: потрясающе и ужасно в равной степени.

Окончательный вердикт

Выигрывают ли люди в том смысле, что мы и производим, и испытываем больше удовольствия в среднем, чем другие виды? Прежде чем я отвечу на этот вопрос, нам нужно откровенно обсудить идею "среднего". Я не являюсь среднестатистическим человеком. Как белый мужчина средних лет, живущий в стране, которая занимает верхние строчки в рейтингах здравоохранения, образования и уровня жизни, мой образ жизни привилегирован до абсурда. Я могу спокойно потягивать свой импортный кофе, наблюдая за тем, как мои куры-хобби бродят по двору, и не беспокоиться о том, откуда возьмется моя следующая еда. Это ненормально. В настоящее время каждый четвертый житель планеты испытывает умеренную или острую нехватку продовольствия, что означает, что у него нет средств для приобретения достаточного количества продуктов для здорового питания, или же продукты закончились совсем. Несмотря на то, что с начала тысячелетия уровень продовольственной безопасности снизился , для среднестатистического человека не иметь достаточного количества еды по-прежнему является вполне нормальным явлением. В Канаде средняя продолжительность жизни составляет 82,4 года, что почти на десятилетие больше, чем средняя продолжительность жизни в мире - 72,6. И почти на тридцать лет больше, чем в Центральноафриканской Республике, где самая низкая продолжительность жизни - всего пятьдесят три года. Среднестатистический человек, живущий в Центральноафриканской Республике, где с 2012 года идет гражданская война и где 2,5 миллиона человек из 4,6 миллиона нуждаются в гуманитарной помощи, живет совсем не так, как я. Могу поспорить, что моменты удовольствия и счастья крайне редки для каждого из четырнадцати тысяч детей-солдат в Центральноафриканской Республике. Таким образом, "средний" человек живет гораздо более трудной и менее насыщенной удовольствиями жизнью, чем я. Из-за парадокса человеческого интеллекта мы создали мир, в котором есть крайности в плане максимизации удовольствия (с моей стороны) и дефицита удовольствия (как мы видим сейчас в Центральноафриканской Республике). При разговорах за завтраком о ценности человеческого опыта необходимо учитывать собственные привилегии.

Итак, вот окончательный вердикт. Homo sapiens испытывает удовольствие в среднем не чаще, чем другие виды. Какими бы дарами ни наделила нас способность к языку, математике, науке и т. д., нет никаких оснований полагать, что моя жизнь - какой бы привилегированной она ни была - наполнена большим удовольствием, чем жизнь моих цыплят.

Даже самый счастливый человек не сможет превзойти моих цыплят. Подумайте о жизни буддийского монаха, который проводит свой день в тихом созерцании, овладев способностью минимизировать дискомфорт от негативных мыслей или эмоций. Например, Маттье Рикар - тибетский буддийский монах, считающийся самым счастливым человеком в мире. Допустим, в свой лучший день Рикар испытывает только удовольствие, никаких негативных мыслей или ощущений. Его мозг наводнен положительными качествами, позволяющими ему знать, что его физические, социальные и эмоциональные потребности удовлетворены и что ему не о чем беспокоиться. Неужели это так сильно отличается от того, что каждый день испытывают мои цыплята? Пожалуй, мои куры практически не испытывают негативных квалиа каждый день; они могут кормиться на огромной огороженной территории (в безопасности от хищников) и имеют доступ ко всей необходимой пище и воде. Они могут устраивать насесты высоко на стропилах (т. е. их любимое место ночью) и жить в социальной группе, которая, согласно исследованиям социального познания кур, является нормой для их вида (т. е. один петух, десять кур). Мои куры, как и Рикард, живут, получая максимум удовольствия. У него и у моих кур одинаковые умы, пропитанные удовольствием. Это означает, что любой человек, живущий жизнью, наполненной меньшим удовольствием, чем Рикард (например, я, вы, ребенок-солдат, все остальные), технически проигрывает моим цыплятам в игре жизни.

Конечно, то, как живут мои куры, не является нормой для вида. И это тоже продукт человеческого интеллекта и печальный результат парадокса исключительности . У людей есть возможность создать для кур жизнь, доставляющую максимум удовольствия. Но обычно мы используем эту возможность, чтобы создать для них гораздо больше страданий, чем для "средней" курицы, живущей в дикой природе. Поскольку люди придумали, как упростить производство яиц и мяса, чтобы максимизировать наш доступ к пище, мы создали для разводимых кур ситуацию, которая является предметом кошмаров. Большинство современных кур сидят в клетках-батареях, лишенные нормального насестничества, корма и общения. В целом куры, вероятно, испытывают меньше удовольствия, чем люди. Но в этом, как ни парадоксально, виноваты люди. Это связано с тем, что человеческое познание создает больше страданий для кур, а не больше счастья для нас самих.

Будущее человеческого интеллекта

Человеческий разум - исключительное явление. Мы обладаем способностью, которой лишены все другие виды: способностью намеренно создавать больше удовольствия для других умов. Как специалисты, обладающие эпизодическим предвидением и теорией разума, мы понимаем, что наши действия могут порождать удовольствие и страдание в сознании других существ, будь то человек или животное. Мы понимаем, что дети-солдаты и куры в батарейных клетках несчастны. Мы знаем эти вещи, и у нас есть возможность изменить их. У нас есть когнитивные и технологические возможности для создания мира, в котором все люди, а также нечеловеческие животные получают максимальное удовольствие. Мы, , могли бы наводнить мир качественными ощущениями удовольствия, если бы захотели. И это возвысило бы ценность человеческого интеллекта над ценностью других видов, которые не могут представить себе мир, максимизирующий удовольствие. Если человеческий разум и превосходит разум животных в плане ценности, то это наша способность понимать, что удовольствие важно, и стремиться распространять его как можно дальше и шире. Однако, как ни парадоксально, мы этого не делаем.

Одна из причин, по которой я люблю "Звездный путь", заключается в том, что в нем представлена подобная техно-дурацкая утопия, где люди живут в определенной гармонии друг с другом и избавлены от многих повседневных страданий, которые мы испытываем в настоящее время. Является ли мир "Звездного пути", в котором максимизируется удовольствие, фантазией?

Существует две школы мысли о будущем человеческого рода, когда речь идет о создании утопии, основанной на удовольствии. На одной стороне - Стивен Пинкер, психолог и лингвист из Гарварда, который много писал о том, почему у нашего вида есть надежда на улучшение себя. Пинкер отмечает, что люди проделали огромную работу по улучшению своего положения в жизни благодаря тому типу мышления эпохи Просвещения (т. е. "разум, применяемый для улучшения человека")32 , который удвоил наш средний уровень жизни, которое всего за двести лет удвоило среднюю продолжительность нашей жизни и снизило уровень бедности в мире до нынешнего (рекордно низкого) уровня. Когда Пинкера просят порассуждать о будущем нашего вида, он настроен несколько оптимистично: утверждает, что "проблемы неизбежны, но проблемы решаемы, а решения порождают новые проблемы, которые в свою очередь могут быть решены". Это не обещание неизбежной утопии, но в этом есть что-то от "Звездного пути", что больше смахивает на оптимизм, чем на вымирание.

В другом углу находится философ Джон Грей, написавший множество книг о месте человечества в мире природы. Грэй признает, что мышление в стиле эпохи Просвещения дало нам современные технологии, медицину и все остальное, но, похоже, не очень надеется, что этих преимуществ будет достаточно, чтобы освободить людей от бесконечного цикла саморазрушительной прогностической близорукости. В своей книге "Соломенные псы" он пишет:

Рост знаний реален и, если не случится мировой катастрофы, уже необратим. Улучшения в правительстве и обществе не менее реальны, но они временны. Они не только могут быть утрачены, но и обязательно будут утрачены. История - это не прогресс или упадок, а постоянные приобретения и потери. Прогресс знаний заставляет нас думать, что мы отличаемся от других животных, но наша история показывает, что это не так.

Да, возможно, мы разорвем этот цикл неизбежных потерь и будем жить в технологически прекрасном будущем, как в "Звездном пути", с адамантиновыми городами, парящими в небе над пышными, нетронутыми тропическими лесами, покрывающими омоложенную Землю. Там, где биоразнообразие восстановлено, а люди получают пищу из устойчиво выращенных сельскохозяйственных культур, не требующих такого количества земли и воды, и где мы избавились от страданий животных, создаваемых нынешними методами ведения сельского хозяйства. Это мечта моей дочери о мире. Плавучие города. Леса. Жизнь.