Пройдя по винтовой лестнице несколько этажей вниз, мы вышли на просторную лужайку. Из-под тонкого слоя снега виднелись молодая трава и едва распустившиеся первоцветы. Кругом царила ранняя весна.

Но любоваться красотой природы времени не было. Ступив немного вглубь, чтобы намерено запутать себя в лабиринте каменистых дорожек, мы нашли место, к которому так целеустремлённо шли.

Здесь было так подозрительно тихо, что казалось наше пребывание нарушало все здешние законы. О, пресвятые угодники! Это была вовсе не аллея, а кладбище, в котором значилась лишь одна могила…

Взволнованно я подошла ближе к расколотому на две части надгробию и смахнула одной рукой покоящийся на холодной плите снег. Неожиданно для себя громко вскрикнула. На нём я прочла своё имя.

— Оно треснуло как раз в тот момент, когда я учуял твой зов, — прошептал Адам, чтобы не нарушать тишину вокруг нас. — Там никого нет, но эта могила меня успокаивала. Я приходил сюда, и мне становилось легче.

Не будем говорить о любви, ведь у каждого она своя. Кто-то заключает это заветное чувство в первой капле дождя, кто-то — в сладком поцелуе, но у Адама она была намного значимей. Я была не в силах это описать словами, но ясно почувствовала насколько была важна для него. Однажды он говорил мне, что сопротивляться бессмысленно, и понимала, что это было правдой. Моя душа и разум всегда будут принадлежать ему.

— Я счёл это место для тебя подходящим, — Адам тихо подошёл и встал рядом. Уставился на надгробие и едва слышно произнёс: — … среди живого.

И тут я всё вспомнила! Буквально! Воспоминания пронеслись диким вихрем в моей маленькой голове. Будто хотели не вернуться на своё положенное место, а уничтожить их обладателя. Ноги подкосились. Я едва не упала, однако Адам успел подхватить меня за талию и удержать в своих крепких руках.

Продолжалось это недолго. Почувствовав, как по щекам полились горячие слёзы, я наконец проморгалась. Адам так испугался, что готов был сделать что угодно, лишь бы прекратить это мучение. Он понял, что произошло, и крепче меня обнял.

— Я всё вспомнила, — после долгого молчания отозвалась я, но из объятий вырываться не стала. В них я чувствовала себя защищённой. — Память вернулась ко мне. Я всё помню…

— Но ведь это хорошо, — почему-то его слова были не столь уверенными, ведь это значит, что теперь я могла упрекнуть Адама в чём угодно. — Как ты себя чувствуешь? Может, нам лучше вернуться?

— Нет, — я полноценно встала на ноги и отошла в сторону, разрывая на себе капкан его властных рук. — Всё хорошо. Это было неожиданно, но я в порядке.

— Тогда я должен тебе кое-кого представить, — король Ада щёлкнул пальцами, и возле нас образовался густой клубок дыма. Из чёрного тумана вышли знакомые мне женщина и мужчина. — Я должен был сделать это раньше.

Я не могла поверить своим глазам. Это были мои родители! Увидев меня, они двинулись ко мне. Без колебаний я побежала им навстречу, в приготовленные для меня объятия. Слов не требовалось. Мы стояли втроём и просто обнимались. От счастья и осознания, что смогу всё исправить, я заплакала.

— Миссис Блэквуд, как я рада, — хныкала я, нехотя поднимая к ней свою голову. — Мистер Блэквуд…

— Тиши-тише, родная, — успокоил мужчина. На нём была та же одежда, что и в ночь, когда я их убила. — Мы всё уже знаем и прежде, чем ты начнёшь извиняться, скажу, что это была не твоя вина. Мы это понимаем и прощаем тебя, наша дорогая девочка.

От его слов я зарыдала ещё больше. Похоже, эти слёзы копились во мне с момента, когда я их… Не хочу это больше произносить вслух. Я должна довольствоваться моментом.

Мы не можем не совершать ошибок, но то, что сделала я, непростительно. Я извратила понимание самой Жизни, и к чему меня это привело? Я взломала печать, сбежала от наказания и попала в академию. Там я встретила Сабину и сдружилась с ней. А всё остальное вы и так знаете. Если бы я поступила иначе, то смогла бы избежать боли? Думаю, нет, и Юдема — пряха человеческих судеб — с этим согласилась бы. Так или иначе она привела бы меня к уготованному месту и, если понадобилось, с силой заставила бы проиграть эти роковые события снова.

— Я искренне сожалею, что сделала это с вами, — чуть успокоившись, сказала я. — Клянусь, я не хотела причинять вам вред.

— И мы верим тебе, — женщина убрала прядь седых волос за ухо и тоже вытерла слёзы.

Они выглядели такими, какими я их помнила. Слегка располневшие удобной жизнью, — хотя после моего появления об этом можно было бы поспорить — и с добрыми голубыми глазами на морщинистых лицах. Детей у них не было, так что я быстро вжилась в их маленькую семью. Они искренне меня полюбили и приняли за свою. Заботились, когда я в этом нуждалась, и помогали, когда требовалось.