Потом… он отпустил меня.

Я рухнула к его ногам, громко вдохнув воздух.

Его большие сапоги оставались приклеенными к полу, пока я тяжело дышала, кашляла и медленно втягивала в кровь достаточно кислорода, чтобы остановить крик смерти.

Опустив голову, я сокрушенно пробормотала:

— Во что ты веришь… это не правда — просто ложь, которой ты кормил себя снова и снова.

Потирая пылающее горло, я хрипела:

— Я любила тебя. Ты пугал меня, и я всегда чувствовала, что разочаровывала тебя, но ты был отцом мальчика, которого я любила. Я хотела твоего благословения. Хотела быть частью твоей семьи не меньше, чем своей, — каждое слово царапало мою гортань, но если я смогу каким-то образом заставить его поверить мне… возможно, у меня будет шанс освободиться без боли.

Прошло несколько бесконечных секунд.

С каждой секундой я старалась не дать своей надежде выйти из-под контроля.

Я стояла на дрожащих ногах, молясь, чтобы он образумился.

Но, как и всякий раз, он предпочел ложь правде.

Лицо Рубикса залилось ненавистью и презрением. Презрение, что я каким-то образом лишила его праведного гнева, сражаясь с ним не с отвращением, а с любовью.

Любовь, которую он не заслужил.

Любовь, которая окончательно умерла во мне.

Он больше не был моим дядей. Больше не отец из моего детства. Он был чудовищем и заслужил смерть.

Его рука поднялась.

Я повернулась, чтобы избежать удара, но Рубикс был быстрее.

Его пальцы вцепились в мои волосы, прижимая к себе.

— Хватит этих игр, — его взгляд метнулся к моим губам. — Ты готова?

Мое сердцебиение сбилось.

— Готова для чего?

Рубикс ухмыльнулся:

— К твоему покаянию, конечно.

Его волосы были длиннее, у основания черепа перевязаны бечевкой. На его кожаной куртке были ржаво-красные полосы от крови его бесчисленных жертв. Было странно думать, что в детстве я смотрела на него с почтением. Я верила, что Рубикс всегда будет рядом, чтобы защитить меня… теперь я знала все. Меня больше не ослепляла юная наивность.

Каждый дюйм меня хотел плюнуть ему в лицо.

— Мне не в чем каяться.

Рубикс усмехнулся:

— Всегда спорила, даже когда была маленькой девочкой.

— Прекрати!

То, что он рассказывал о нашем общем прошлом, приводило меня в ярость. Я не хотела бороться с воспоминаниями о счастье, когда хотела принять бессердечие убийства. Я закончила с этой постановкой.

Я зарычала:

— Ты потерял право говорить со мной. Ты для меня мертв и скоро станешь не более чем гниющим трупом.

Впервые в жизни я удивила безжалостного байкера.

Его пальцы расслабились в моих волосах, резкий вдох сорвался с его губ.

Мои глаза метнулись за него по темному коридору к маленькому солнечному свету, отражающемуся в гостиной. Если бы я могла обойти его, то смогла бы сбежать.

Я делала это раньше, когда была вся в ожогах и истекала кровью.

И смогла бы сделать это снова.

Рубикс преодолел свой шок, снова вцепившись рукой мне в волосы. Моя голова горела, но мой гнев пересилил любую боль.

— Ты действительно не изменилась, не так ли? У тебя все еще такой же ублюдочный гребаный язык, как и в десять лет.

— Ты меня больше не пугаешь, — я провела ногтями по его руке, держащей мои волосы. Ложь вышла жестокой — звучащей более правдиво, чем выдумкой.

Рубикс улыбнулся, нисколько не вздрогнув от моих царапин.

— Тебе стоит бояться, милая Клео. Потому что, к несчастью для тебя, твоя жизнь только что превратилась в чертов кошмар.

Его дыхание пахло несвежим кофе, когда он прижался к моим губам тошнотворным поцелуем. Его пальцы сильнее вцепились в мои волосы.

— Не паникуй, маленькая принцесса. Не произойдет ничего, с чем ты не справишься.

Он добавил себе под нос:

— В конце концов, я хочу, чтобы ты была жива.

По спине пробежали мурашки.

Мое сердце остановилось.

Страх смешался с яростью, и я хотела вырезать ему глазные яблоки и спустить их в его отвратительный унитаз.

— Отпусти меня! — с трудом удерживая себя на ногах, я пнула его ногой. Жестко. Очень сильно.

Мои пальцы на ногах протестовали, и я надеялась, что я их не сломала, но боль того стоила, потому что его пальцы разомкнулись ровно настолько, чтобы я бросилась бежать.

Я толкнула Рубикса назад.

Он споткнулся.

Между ним и дверным проемом образовалась щель.

Я была свободна.

«Беги!»

Я прыгнула мимо него и оттолкнулась так быстро, как могла.

Беги, беги, беги!

Проскользнула в гостиную, ощутив облегчение от свободы.

Но все пошло прахом.

Я не ушла далеко.

Несколько шагов, вот и все.

Рубикс бросился на меня; его тяжелая, обтянутая кожей туша выбила меня из равновесия и повалила на тошнотворный ковер.