Я отключаюсь. Вот так. Просто беру и теряю сознание или засыпаю, это сложно определить.

Глава 24

Друг мой, наверное, ты считаешь, что я слишком быстро сдалась. Ты думаешь, что я страдаю ерундой и выдумываю себе проблемы, раз довела себя до такого состояния. Разве это не доказательство того, что мы с тобой похожи? Когда тебе плохо, и ты теряешь кого-то близкого, или тебя не любят и бросают, то как ты себя ведёшь? А мы изначально более эмоциональны и чувствительны. Соглашусь с тем, что я сдалась, потому что не смогла пережить предательство и смерть своей семьи. Не смогла стереть из памяти ту кровавую бойню в церкви и последующие события, потому что это невозможно. Я не сошла с ума, просто замерла, заморозила себя изнутри, только бы ничего не чувствовать. Это агония, мой друг. Это ужасно больно. Ты сейчас напомнишь мне, что в моей жизни появился потрясающий вампир. Он сексуален, искренен и живёт по совести. Он готов меня спасти. Но вот загвоздка в том, что я не жертва, а убийца. Меня не нужно спасать. Очень часто меня пытались спасти, и это лишь отдаляло меня от нормального состояния. Вот такой парадокс.

— Флорина — Флорина, всё хорошо.

Мне на лоб ложится что-то прохладное, и я распахиваю глаза. Моё сердце быстро колотится в груди, и я хватаюсь за руку Томaса, пока зрение стабилизуется.

— Всё хорошо. Ты в безопасности, — мягко произносит он. — Прости, мне пришлось тебя растормошить, чтобы ты проснулась. У тебя был кошмар.

Хмурюсь, оглядывая комнату в самолёте. А затем вспоминаю, что я опять потеряла сознание.

— Долго я была в отключке? — спрашиваю хриплым голосом, привставая на кровати. Мне сразу же на лицо летит мокрое полотенце, и я кривлюсь.

— Мы приземлились пять часов назад, — Томaс быстро убирает полотенце.

— И ты не разбудил меня?

— Не смог. Я будил тебя на протяжении трёх часов, как только у тебя начались кошмары и лихорадка. Мне оставалось только лишь сбивать жар холодной водой и не допускать сюда никого, пока ты сама не проснулась.

— Хм, — хмурюсь, уже полностью проснувшись. Двигаю шеей и разминаю её.

— Как ты себя чувствуешь?

Бросаю взгляд на Томaса и мягко улыбаюсь.

— Нормально, хотя ты едва не убил меня.

— Я не хотел, — Томaс отводит взгляд, заметно сожалея о том, что сделал. — Я думал, что это отличный выход. Сав сказал, что моя кровь — это твоё лекарство, и я решил попробовать. Но я понятия не имел, что ты впадёшь в кому. Я не предполагал такого исхода, и мне очень жаль. Я волновался.

— Я едва не захлебнулась. Меня вырвало?

— Нет. Но вся моя кровь практически вытекла из твоего рта, пришлось испачкать пару полотенец и покрывало.

— Ладно. Ничего. Нам нужно ехать дальше, — дёргаю головой и поднимаюсь на ноги, как и Томaс. Но меня начинает шатать, и мне приходится схватиться за него, чтобы не упасть. Хотя Томaс и так мягко обнимает меня за талию.

— Прости, голова закружилась, — подняв голову, шепчу я.

— Всё в порядке. Я же сказал, что буду рядом. — Его улыбка озаряет хмурый вид. И я клянусь, что моя кровь готова убить меня резко повысившейся температурой.

— Ты ел? — интересуюсь я, отпуская его.

— Нет.

— И ты в порядке? — удивившись, поворачиваюсь к нему.

— Да, я в порядке.

— Не голоден? — прищуриваюсь я.

— Если ты думаешь, что я убил весь экипаж, то нет. Я ввёл их в состояние сна, чтобы они не мешали своими расспросами, — цокает Томaс.

— Я не об этом. Я спрашивала тебя о голоде. Так ты голоден?

— Рядом с тобой я всегда голоден. Ты это хотела услышать?

Я непроизвольно улыбаюсь и направляюсь в салон самолёта. Там весь экипаж пребывает в глубоком сне.

— Это приятно, не отрицаю, но я интересовалась именно голодом, потому что на высоте и на длительных рейсах вампиры испытывают сильнейший голод. Нормальные вампиры.

— Нет, ничего такого. Обычный безумный голод, когда ты рядом, — пожимает плечами Томaс и достаёт наши вещи.

— Удивительно, — восхищаясь, шепчу я. — Выходит, что именно факт твоего возраста делает тебя ещё более уникальным.

— Прекрати, Флорина, я не хочу говорить об этом. Куда мы едем дальше? — быстро меняет он тему.

— Сейчас мы в Лондоне, нас уже должен ждать вертолёт. На нём мы долетим за час на север Англии, в небольшую деревушку, в которой расположен мой дом. Там мало людей и очень прохладно. Обожаю это место, — отвечая, сбегаю по трапу и достаю мобильный, чтобы сообщить о нашей готовности лететь дальше.

— Здесь теплее, чем на Аляске, — замечает Томaс.

— Да, но какой воздух, да? Конечно, на Аляске всё намного лучше, и с ней ничто не сравниться, но там нет моего дома. Когда-то был, пока его не разрушили.

— Кто его разрушил?

Бросаю взгляд на Томaса, увлечённо ожидающего продолжения.

— Я, — легко признаюсь ему.

— Ты? Зачем?

— После убийства моей семьи нам пришлось изменить все наши локации. Старые места и замки необходимо было уничтожить, так как я была уверена в том, что Гела рассказала обо всём, что знала. А знала она многое о нас. И чтобы не было проблем, я всё уничтожила.