– Ужас, - согласился Игорь Иванович и снова взглянул на Мариювторую. Сколько ж тебе тогда было?

– У меня очень просто. Я же юбилейная, ровно на сто лет моложе Ленина.

– Юбилейная, - зачарованно повторил Отраднов.
– А помнишь, я тебе сказки рассказывал?

– Помню, конечно.
– Девушка отчего-то вздохнула.
– А некоторые ваши стихи я наизусть помню.

И толстокожие родители тут же потребовали: почитай, почитай!

– Не могу, - сморщив нос, сказала Мария-вторая.
– Сейчас не прозвучит.

"Умница", - окончательно растаял Игорь Иванович.

Поговорив, посмеявшись над тем, что чужие дети быстро растут, перешли к теме: "Кто теперь кто".

– Ну, супермен, докладывай, - обратился Отраднов к Олегу.
– Небось давным-давно кандидат, начальник большой? Все там же?

– Там же, - ответил загорелый, несмотря на январь, Олег.
– В нашей же фирме.
– И он присвистнул, изобразив мощной, жилистой рукой взлет самолета. Докторскую недавно дожал. Да ладно. Как ты-то, черт рисковый? Это ж надо, бросить такую работу! Но, судя по твоему цветущему виду... Да ты помолодел за эти десять лет, честное слово!

– Правда, правда, помолодел, - подтвердила жена Олега.
– Больше тридцати и не дашь.

Игорь Иванович благодарно взглянул на нее, отметив автоматически какую-то настороженность в её взгляде.

– Помолодеешь тут, - отмахнулся он, хотя хорошо знал, что с тех пор, как поселился в дачном поселке и перестал мотаться по буфетам Дома литераторов, стал выглядеть очень даже неплохо.

– Ты как?
– спросил он Мариюстаршую.

– А-а, - теперь она отмахнулась.
– Сижу в одной хитрой конторе, платят мало, но прикипела, свободного времени много.

– Ну а что наш...
– Игорь Иванович повернулся к младшей Марии.
– Постой. Как я тебя называл-то? Както смешно. Бесенок, что ли?
– Маша молча кивнула. Нет, Бесененок, вот как!
– Ограднов хлопнул себя по колену.
– Чем же ты, Бесененок, занимаешься в этой праведной жизни?

– Так...
– Мария-вторая пожала плечами.
– Учусь. А сейчас на каникулах.

Игорь Иванович не успел её расспросить, где она учится, на кого, потому что всем не терпелось узнать, как дела у него самого, на его поэтическом поприще.

– Книжку издал?
– спросил Олег, сверкая своими тоже какими-то спортивными зубами.

– Четыре, - сказал Игорь Иванович, поглядывая то на друга, то на его жену, то на дочь.
– Пятую готовлю.

Но трудные времена. Сами знаете, кого сейчас издают... А с бумагой что делается! К тому же у нас там война не на шутку. Война миров. Левые, правые, те тянут своих, те - своих, а мы, нейтральные лирики... Кому мы нужны?

– Вы лирик?
– уважительно спросила Мария-вторая.

– Увы, - сказал Игорь Иванович и замолчал. Он по опыту знал, что теперь начнутся расспросы: сколько платят поэтам, как поэты живут, а ему, Отраднову, автору четырех тощих книжек, так не хотелось на эту тему беседовать. Не хотелось обманывать старых друзей.

– Черт возьми, - вновь восхитился Олег, - до чего же ты молодо выглядишь! Брошу я, мать, свои проклятые формулы, буду по лесу бродить и стихи сочинять.

Такое заявление всех развеселило, особенно Марию-вторую. Она сказала:

– Нет, папка, поэтом надо родиться.

Здесь Игорь Иванович не удержался, обнял её за плечи: "Эх, Машка..."

И тут он почувствовал, как податливо улеглось плечо девушки под его ладонью, с какой мгновенной готовностью другое её плечо прилегло к его боку. И уже подобие какой-то скользящей молниеносной мечты прошелестело в поэтической душе Отраднова, уже он забыл, что ей нет и двадцати, а ему минуло сорок, и он действительно почувствовал себя молодым, удалым парнем, и совершенно независимо от его воли вдруг вырвалось:

– Вот что, друзья. Через две остановки - моя! Только не говорите, что у вас нет времени и тому подобную чепуху, потому как два-три часа все равно ничего не решат, а когда вы ещё у меня побываете? Через десять лет? От станции идти всего пятнадцать минут, а там - теплый дом, камин, картошка в мундире, соленые огурцы, кофе, чай, Олегу - покрепче!

Олег, защищаясь, поднял руки, но обе Марии хором сказали, что они никогда в жизни не были на дачах поэтов, и что им так хочется увидеть хоть одну из них, и что другого такого случая может не подвернуться. Олег сдался уже к следующей остановке.

Так они попали на бывшую генеральскую дачу, год назад купленную коммерсантом Блиновым со всей её генеральской обстановкой. Лирик же Отрадное, работающий штатным сторожем дачного поселка, за особую, вполне приличную плату топил и сторожил эту дачу отдельно...

Двухэтажный сруб дремал в снегах большого участка, среди таких же спящих заснеженных елей. И все в этом доме, начиная с бревенчатых стен и теремной островерхой крыши и кончая внутренним убранством шести комнат с высокими шкафами, набитыми книгами, с неубранной ещё елкой в гостиной, с настоящим камином из вишневого кирпича - все в этом доме было больше похоже на декорацию к новогодней сказке, чем на реальную дачу.