Попыталась прерывисто вдохнуть, но вдох оборвался на половине, а где-то внутри меня черным облаком начала расползаться противная ноющая боль.

В глазах щипало, а носа я, кажется, все-таки лишилась. На губах отпечатался неприятный терпкий привкус железа.

Даже если бы и хотела, подняться с земли так же быстро не смогла бы. И не планировала. Но старший брат, сделав шаг ко мне, наступил на грудную клетку тяжелым кожаным сапогом правой ноги. Не сильно, иначе я не смогла бы дышать. Это был жест не для препятствия, но для унижения.

Я зашипела от боли в и без того ушибленной, груди, но он лишь криво усмехнулся, не ослабляя давления.

Вместо этого, слегка наклонился и направил на меня меч, острие которого тут же уперлось прямо в солнечное сплетение. Фигурка дракона на гарде ослепила, ярко блеснув в серебряных лучах рассветного солнца. Я сморгнула слезы, но взгляд никак не хотел фокусироваться.

— Проиграла, — прохрипела негромко, с болью выдохнув из легких оставшийся воздух, признавая собственное поражение.

А то он, чего доброго, позабудет, что принцесса в Терра Вива всего одна, и ее надо беречь. Иначе не получится выгодно продать ее замуж.

Хотя, убить он меня, пожалуй, все равно не убил бы. Говорят, в роду Вива братоубийство испокон веков влекло за собой потерю убийцей драконоборческого дара. И, хотя технически я не брат, а сестра, Виктор вряд ли стал бы так рисковать.

В холодных серо-голубых глазах короля еще плескалась ярость боя, злость за мое непослушание и ехидная радость от победы. Никаких следов братских чувств, на которые я рассчитывала. Но, надо признаться, и сама не питала к нему большой любви.

— А теперь поговорим о справедливости, Ана, — негромко произнес он, но я слышала, потому что кроме нас вокруг не было никого, и шум реки вдалеке не заглушал его низкий рокочущий голос.

Брат говорил медленно, задумчиво глядя в сторону противоположного берега, растягивая слова, чтобы каждое из них отпечаталось в моей памяти так же, как подошва стоявшего на моей груди тяжелого сапога.

— Я, пожалуй, посчитал бы бой с тобой ниже собственного достоинства, если бы ты сама не решилась мне перечить. Потому что слишком много о себе возомнила. Решила, что вправе распоряжаться своей жизнью и имеешь право выбора. Ну что же. Ты хотела бой — ты его получила. И проиграла. Теперь, можешь считать брак с наследником Лимерии собственным выбором. Заодно узнала, где все-таки твое место, — он ехидно усмехнулся и, смерив меня презрительным взглядом, так же неторопливо продолжил:

— Запомни, Ана: магия не дает тебе никаких преимуществ, одни проблемы. И иллюзии о собственной непобедимости. Усекла, Ваше Высочество?

О да, из наших с Виктором уст королевские обращения друг к другу всегда звучали не лучше самых грязных ругательств. И я, несмотря на свой проигрыш и его неприятные последствия, готова была с честью ему ответить и высказать всё, что думаю.

Если бы не одна важная деталь.

Когда он произносил свой монолог, в его глазах блеснули желтые огоньки. Как тлеющие угли в камине, всего на мгновение, сверкнули и погасли. Но этого мгновения мне хватило. И заставило потерять дар речи[4].

А Виктор, словно что-то почувствовав, тут же отвел глаза, поднял голову и отточенным движением вернул тяжелый меч в заплечные ножны.

Желтый огонек из его глаз пропал так же неожиданно и быстро, как и появился. Но я же видела его только что собственными глазами! Хоть это и казалось невероятным.

Поспешила встать, несмотря на то, что это оказалось не так-то просто: полы плаща при падении обмотались вокруг ног. Боль в ушибленной грудной клетке усилилась при движении. Поэтому поднялась я вовсе не так красиво и грациозно, как мой оппонент, который в этот момент развернулся и быстро зашагал в сторону городских ворот.

— Виктор, стой! — Крикнула я ему вслед, обретя наконец возможность говорить. — Я видела твои глаза! Ты тоже драконоборец!

Он остановился, но оборачиваться не стал. Переждал немного, словно обдумывая ответ, и произнес:

— Как бы там ни было, тебя это не касается. Я не трогаю твой дар, а ты молчишь о том, что видела и не трогаешь мой. И все счастливы. И живы.

Пока Виктор говорил, я успела, не смотря на боль от ушибов, догнать его и попытаться заступить дорогу.

Именно «попытаться», потому что наша существенная разница в весовой категории, позволяла Виктору, при желании, сдвинуть меня с пути одним легким движением руки. Если вообще не перешагнуть.

Но я не сдавалась и, выжидательно уперев руки в бока, смотрела на брата. Учитывая его и мой рост, мне приходилось смотреть снизу вверх и это раздражало.

— Ну уж нет! Если ты тоже драконоборец, то в земли Терра Арссе нужно было отправлять тебя, а не Блэйда! Он должен был остаться здесь, а ты — пойти вместо него туда, на верную смерть! — выкрикнула я, чуть не плача от осознания несправедливости произошедшего.

Блэйд был последним, младшим из детей Елеазара Вива и именно он отправился в Терра Арссе, чтобы найти давно пропавший артефакт, способный спасти нас от вымирания. Потому, что Виктору стало известно о проснувшемся у него даре драконоборца. О даре, которым он, оказывается, обладал и сам. А значит, и уходить на вражескую территорию должен был сам, имея гораздо больше шансов на успех.