— Ты это заслужил, — пожал плечами я.

— Наша история ещё не закончилась. Ещё неизвестно, что заслужил ты.

— Что ты имеешь в виду?

Его слова насторожили. Он что-то знал, или делал вид, что знал. С его характером, оба варианта были одинаково возможны.

— То, что и говорю, — Учитель вдруг усмехнулся. — У пророчества есть продолжение. И если оно исполнится до конца — вероятнее всего, погибнут все в Терра Арссе, а может и в Терра Вива в придачу. И твоя магия тебя не спасёт.

— И ты знаешь неизвестную часть пророчества?

— Знаю. Помнишь, я был тем, кто проголосовал против изгнания Эмираты из королевского дворца?

Я кивнул, внимательно глядя на него, понимая, что то, о чем он говорит мне сейчас, очень важно и не желал пропустить ни слова.

— После ее исчезновения я писал ей, чтобы выяснить кое-какие нюансы относительно пророчества, так и узнал, что при исполнении предсказания полностью, придёт чудовище, против которого магия практически бессильна. Так что твоя сила тебя не спасёт, как и любая другая. Никого не спасёт.

— Что за чудовище? — Спросил я, уже догадавшись, о ком идёт речь и очень надеясь на то, что окажусь неправ.

— Учитывая, что придёт оно из реки, я почти не сомневаюсь в том, что это — Хозяин Инглота.

— Что еще ты знаешь? — я похолодел, вспомнив, как тварь в воде преспокойно плыла в мою сторону, несмотря на сковавший ее лёд.

— Если и знаю — больше ничего не скажу тебе, Тадимар. По крайней мере, безвозмездно.

Учитель поджал губы и отвернулся. Я не первый год его знал. Не хотел, значит, и правда, не скажет.

— Как бы там ни было, умирать тоже лучше с магией, чем без. Да и шансов выжить побольше будет.

С этими словами я развернулся и зашагал прочь из подземелья.

Это было излюбленной тактикой Учителя — дать чуть больше информации, чем просили, выдав при этом какой-нибудь противоречивый или пугающий факт, который заставлял раздумывать над сказанным.

Когда-то он нередко поступал таким образом во время наших уроков, заинтересовывая меня и вынуждая искать дополнительную информацию самому. Мне это даже нравилось. Казалось, что так я сам находил нужные сведения и считал их более ценными.

Сейчас же я стал считать, что даже такая противоречивая информация — лучше, чем ничего. А уж что с ней делать — как-нибудь разберусь.

Стасилия Рейн Ана Вива Терра Вива. Нарог Паллас.

? Dirk Maasseen — White

С детства не любила и не умела врать. Ведь для того, чтобы делать это хорошо, нужно запоминать кому, что и почему солгал, и постоянно держать эту информацию в голове. Моя же голова всегда была забита чем-нибудь более важным и интересным.

Поэтому я могла, разве что, умолчать о чем-то, а ложь предпочитала обходить стороной.

И Ксан, и даже Блэйд, и, уж тем более Виктор — они врать могли преспокойно. А я — нет. И вот к чему это привело.

Пытаясь перехитрить короля, который на таких делах къярда съел и не подавился, я сама себя загнала в ловушку из собственной лжи.

Втайне надеялась на то, что Виктор не воплотит в жизнь свою угрозу запереть меня в личных покоях. В конце концов, что мешало ему забыть о своем обещании, отвлекшись на тяжесть ежедневных королевских забот?

Но он, к сожалению, не забыл. Не только не забыл, но и не стал откладывать это дело в долгий ящик и в тот же день, сразу же после завтрака, я была насильно заперта в комнатах, охраняемых парой гвардейцев.

Первые несколько часов своего заточения я злилась, пинала мебель от досады и мерила комнату шагами из стороны в сторону.

Не то чтобы мне срочно требовалось куда-то идти, но возмущал сам факт ограничения моей свободы. Что Виктор о себе возомнил?

И ни мать, ни Ксандр, не подумали за меня вступиться, предпочтя согласиться с королем во мнении, что мне лучше посидеть под замком до тех пор, пока ситуация с лимерийским артефактом не прояснится.

Кстати об артефактах: тот кулон, что я позволила надеть на мою шею, не снимался. Никак и никем. Сначала Виктор попробовал содрать его с моей шеи еще в тронном зале, когда понял, что кристалл не поменял цвет, как, по его мнению, должен был. Но не тут-то было: цепочка выскальзывала из его рук, не давая ухватиться.

Я, не удержавшись, расхохоталась, наблюдая за его бесплодными попытками снять с моей шеи кристалл. В кои-то веки король оказался в глупом положении. Однако, когда он, признав свою несостоятельность в этом вопросе, отошел, я попробовала стянуть кулон сама. И, поняв, что цепочка ускользает и от меня, похолодела.