— За что его так? — Не поняв, спросила я у нарядно одетой крестьянки, выходившей в город следом за мной.

— Дык вивианец али метис. Волосья у него светлые, — охотно объяснила она.

— А как они разглядели? Он же лысый почти?

— Коли бы разглядели, тоды, мож, еще и поколотили бы, а так вышвырнули из города и дело с концом.

Крестьянка пожала плечами, удивляясь моей неосведомленности. Внутри шевельнулось какое-то чувство неправильности происходящего. Несправедливости. Необоснованной жестокости. Но никто не выказал ни капли сочувствия этому человеку. Окружающие были, либо равнодушны, либо даже поддерживали городских стражей.

Возможно, я просто не слишком хорошо понимала, что происходит вокруг. Всю жизнь просидела взаперти, наедине с книгами, Учителем и слугами. Может, вивианцы, и правда все, как один, варвары, разбойники и убийцы? Но ведь конкретно этот никому ничего плохого не сделал?

Я предпочла не вмешиваться, но после увиденного внутри остался неприятный осадок. Тяжелое чувство вины. Словно я сама поступила неправильно, малодушно и плохо, ничего не предприняв.

Какое-то время произошедшее занимало мои мысли, но вскоре нарядный и шумный город вокруг отвлек от мрачных размышлений.

Теперь я могла рассматривать Руатан сколько угодно, не скрывая своего восхищения. Здесь я впервые увидела трех- и четырехэтажные дома. В Авенире самыми высокими были двухэтажки, а мой замок возвышался над ними, словно высокая гора.

Как же много людей было вокруг! На контрасте с долгим заточением в Пятом замке, такое количество спешащих куда-то горожан и гостей города казалось мне просто огромным.

За день украшать улицы почти закончили: легкий осенний ветерок раскачивал разноцветные флажки и гирлянды, огоньки в которых уже зажглись, несмотря на то, что до темноты было еще далеко. Вечер был теплым и многие окна и двери были открыты настежь, а легкие светлые шторы развевались словно флаги. Отовсюду слышались радостные и возбужденные голоса, веселые песни и музыка. На улицах Руатана царила непринужденная праздничная атмосфера.

Легкий ветерок холодил лицо и ласково трепал волосы. Только сейчас почувствовала незнакомое мне раньше опьяняющее чувство свободы. Я сама могла решать, куда именно идти и что делать, не была связана тысячей ограничений и правил, могла вдохнуть полной грудью и решиться на любое безрассудство в городе, где меня никто не знал. Поддавшись праздничной атмосфере, тоже хотелось петь и танцевать, хотя к сбору урожая я и не имела совершенно никакого отношения.

Прогуливаясь по вечернему Руатану и следуя по тому же направлению, что и большинство горожан, я оказалась неподалеку от центральной площади, где вскоре и должны были начаться праздничные гулянья. Запах жареного мяса из открытого окна одной из таверн так невовремя напомнил мне, что я зря отказалась от ужина, а еще о том, что, сбегая из шатра, не взяла с собой ни монетки.

Печально вздохнув и распрощавшись с идеей поужинать в городе, я прислушалась к доносящейся из таверны музыке.

Незамысловатые гитарные аккорды переросли в интересный проигрыш, сначала медленный и спокойный, а после значительно ускоривший темп. А потом, зазвучала песня.

Исполнявший ее голос был глубоким и хрипловатым, но со словами исполняемого произведения звучал правильно и воспринимался вполне гармонично. Он показался мне знакомым, но я тут же отмахнулась от подбирающегося ко мне ощущения дежавю, ведь просидев всю жизнь взаперти я никак не могла знать исполнителя. Менестрелей в Пятый замок не допускали, а серенад под окнами мне никто никогда не пел.

К тому же, назвать исполняемое произведение серенадой язык не поворачивался ни по стилю, ни по смыслу. Музыка была задорной, с интересным мотивом, а последовавшие за ней слова поведали историю о недоверчивом короле:

«Король не верил в предсказания

И слушать даже не хотел,

Что друг семьи, ища признания,

Его оставит не у дел…»

Обеденный зал таверны был полон людей. Все столы были заняты и полны разной снеди, деловито сновали туда-сюда разносчицы, непостижимым образом удерживая в руках огромные кружки с пенными напитками.

За первым куплетом последовал короткий проигрыш и припев:

«…Было весело, а стало не до смеха.

Было счастье, да несчастье тут как тут.

Нет больше королевства и нет его успеха.

И дни счастливые к нам больше не придут…»

Во время нового проигрыша я сделала несколько шагов поближе, чтобы лучше слышать и видеть происходящее в таверне.

«…А друг его с улыбкой искренней,

На пышном городском балу.

Решив, что всем так будет выгодней,

Отравит кубок королю…»

Припев, проигрыш и красивое гитарное соло. Не смотря на весьма безрадостный сюжет, веселая музыка не давала грустить, а прилипчивый мотивчик обещал крутиться в голове несколько ближайших часов.

«Король погиб, жена в отчаянии,

И тоже не желает жить.

Как тут не верить в предсказания?

Ведь сам он мог врага убить…»

Припев, после последнего куплета был сыгран и спет менестрелем немного медленнее всех остальных частей песни, добавляя все же ноту грусти и заставляя задуматься о том, что было бы, убей король сам своего противника и сохрани королевство. Кстати, о каком вообще королевстве речь, интересно?