– - Пустите! Там моя жена! Слышите?!

И прорвался.

Грудатрупов и умирающих привлеклаего внимание -- и то смазанное, поверхностное, -- после того только, как он убедился, что таженщина -- вовсе не Ирина. Даи странно: как он мог перепутать?
– - сходство, если и существовало -- самое поверхностное, отдаленное.

Псевдоиринабыланепоправимо мертва, хотя внешне в ней ничего, кажется, не нарушилось: разве головавывернутакак-то не вполне естественно.

Тут уже суетились люди с носилками, вязко плыли стоны, летели короткие распоряжения. Тамазанесколько раз отталкивали с дороги: он всем мешал. Ноги были как ватные. Следовало собраться с силами.

Архитектор, тяжело дыша, опустился наземлю.

– - Что с вами?
– - развернул его кто-то в белом.
– - Ранены?

– - А?
– - дико спросил Тамаз.
– - Нетю нет, извинитею Яю Я проходил мимою Вот она, -- кивнул заспину, -- кровь в основании храмаю

– - Что?
– - не понял медик.

– - Извините, -- ответил Тамаз, встал, побрел прочь, потом свернул, принялся карабкаться наверх.

По мере того, как утихало нервное потрясение, возвращалась тревога, придавалаэнергии несколько, может быть, даже неестественной. Выбравшись наулицу, Тамаз бросился к автомату. В карманах не оказалось двушки, но это было не так существенно: главное, чтоб натом конце проводасняли трубку.

Сигналы, однако, летели в пустоту, и тревогаусилилась почти до только что испытанной. Тамаз выскочил из будки, буквально бросился под колесагрузовика.

– - Старик!
– - крикнул водителю.
– - Срочно! Женаумирает!

Грузовик прыгал по тбилисским мостовым, Тамаз сидел рядом с шофером: побелевший, закусивший губу. Наконец, остановились возле мастерской.

Тамаз взлетел по лестнице. Придавил кнопку звонка, адругой рукою лихорадочно шарил в кармане, откапывая ключи. Справился с замком. Влетел в прихожую.

– - Это ты, Тамазик?
– - легкий, нежный, светлый, как-то даже оскорбительный применительно к тамазову состоянию голосок донесся из ванной.
– - Как кстатию иди сюдаю потри мне спинкую

Тамаз сбросил куртку прямо напол, разгладил ладонью лицо, вошел в ванную. Ирина, зажмурясь от удовольствия, нежилась, только что не мурлыкала, под одеялом теплой пены. Тамаз оперся об косяк и молчал.

Приоткрыв глаза, Иринавстревожилась:

– - Что с тобой, миленький?

– - Пустяки, -- ответил Тамаз.
– - Упал. Н-ничего особенного, -- и, надев нагрязную, в крови, руку бело-розовую банную варежку, сильно провел по ирининой спине.

– - Тихо, сумасшедший! Обдерешь!..

– - Ах, ты боли боишься?
– - сказал Тамаз с очень вдруг усилившимся акцентом.
– - А моей боли ты не боишься?! Ты подумала, как я теперь буду жить один?! Умирать онасобралась! Как красиво! как романтично! Дазнаешь ли ты, что такое смерть?!

– - Чего бесишься?
– - прикрикнулав тон Ирина.
– - Может, я и не умру теперь вовсе. Может, любовь сильнее!

– - Еще как умрешь! Как миленькая! Страшно! По-настоящему! Любовь сильнее, -- передразнил.
– - Начиталась сюсюканийю -- и, больно схватив Ирину заруку, выдернул ее из воды, вытолкал в комнату, бросил надиван -Иринаоставлялаклочья пены повсюду, словно Афродита.

– - Одевайся!
– - стал швырять тряпки без разбора, кучею.
– - Одевайся! Едем к врачу!

– - Конечно, милый, -- сказалапритихшая Ирина, прикрываясь тряпками.
– Только успокойся, -- но Тамаз, имевший другую установку, продолжал, как если б Иринаответилане да, анет:

– - Хочешь лежать в гробу куколкою!? Так вот того не допущу я!

– - Но да, милый, да!

– - В гробу куколок не бывает -- только трупы!

– - Да!

– - И я тебе умереть не дам.

– - Да!

– - Ты распоряжалась собою, покане вышлазаменя!

– - Милый, -- взялаИринамужазаруку.
– - Принеси, пожалуйста, полотенце.

Тамаз очнулся, пошел в ванную.

– - Что мне надеть?
– - спросилаИринавдогонку.

– - Ничего, -- ответил Тамаз после паузы.
– - Ты быласовершенно права, что не даласебя резать этим коновалам. Мы едем во Францию.

– - Куда-куда?
– - рассмеялась Иринашутке мужа.

– - В Нормандии живет дядя. Кинорежиссер. У него конный заводик ию прочее.

– - Может, не надо, милый? Я слышала, там операции безумно дорогие. Кто я твоему дяде? Кто ему даже ты?!

– - Ты не знаешь грузин!
– - почти обиделся Тамаз.

– - Знаю, милый, знаю. Я загрузином замужем. Но давай как-нибудь уж здесью Своими силамию не одалживаясь!

– - Почему одалживаясь? Почему сразу одалживаясь? Он приезжал недавно, взял пару моих проектов. Тебе в это трудно поверить, но твой муж действительно талантливый архитектор. Он мне предлагал деньги сразу, я не взял, атеперью Ну, что смотришь? Что смотришь? Даже среди грузинов я не встречал идиотов разбрасываться валютой просто так. Принеси-кателефон. Набери международную.
– И назвал номер.