– Ну шо ж вы, товарышшы?
– удивляется председатель.
– Смелее, смелее!

И тогда с места поднимается эдакий дед Щукарь и говорит:

– А давайте-ка купим четыре листа фанеры!

– Хорошее прэдложение, - обескуражено помолчав и даже почесав в затылке, произносит председатель.
– Замечательное прэдложение. Главное денег может хватить. Только вот - зачем?..

(Продолжение эпиграфа - в свое время).

1. ПОЛКОВНИК В БЕЛОМ

Эта леденящая душу история случилась в незапамятные времена: еще существовал СССР, газеты и журналы кое-что начали уже печатать, публика не успела одуреть от обвала правды, а герои абличительных публикаций пока не вполне поняли, что действенность разоблачений попала в обратно пропорциональную зависимость от свободы последних, - поэтому Алина, недавняя москвичка, почти закончившая юрфак и до сих пор публиковавшая эффектные юридические статьи и в "Огоньке", и в "Московских Новостях", и даже пару раз, кажется (она и сама толком не знала, вышли отосланные заказные статьи или нет) за границей, нисколько не удивилась уважительному приглашающему звонку из областного УВД.

Алина припарковала "Оку" прямо возле парадного и не успела, выйдя, щелкнуть ключиком, как лениво подвалил белобрысый мент:

– Отхонытэ машину. Здэсь нэ положено.

Алина демонстративно огляделась:

– Не вижу знаков.

– Ховорят: нэ положено, значит нэ положено!
– настаивал мент.

– Меня, между прочим, пригласил ваш начальник, - не удержалась Алина и даже продемонстрировала издалека (потому что удостоверение было внештатное, хоть, честно сказать, и штатное не давало в этом смысле никаких привилегий) белобрысому огоньковское удостоверение.

– Тем более нэ положено!
– заело мента, не очень-то поверившего насчет начальника, а всевозможных удостоверений навидавшегося за службу сверх головы: те два или три, которые требовали к себе уважения, узнал бы и издалека.
– Поставьте за угол и пройдитэсь пешочком.

– Возьмите!
– швырнула Алина белобрысому ключи и права с техпаспортом.
– А ваш полковник пусть объяснит мне, на каком основании нэ положено, когда нету знаков. Правовое государство они строят!
– поднялась Алина до вершин сарказма.

Те двое: один в белой нарядной милицейской полковничьей форме, другой - в импортном штатском, что наблюдали за сценой у подъезда через высокое окно верхнего этажа, конечно, не слышали диалога, но сцена и пластически была выразительна достаточно, чтобы вызвать их улыбки.

– Строптивая, - с тенью не то порицания, не то удовлетворения сказал штатский, человек среднеазиатской внешности.

Полковник кивнул, соглашаясь, отошел от окна (Алина уже скрылась в подъезде, оставив мента в некоторой растерянности разглядывать документы и ключи), нажал кнопку селектора:

– Пилипенко у входа дежурит?

– Пылыпэнко, - хрипло согласился селектор голосом неопределенной половой принадлежности.

– Срочно ко мне!

Отпустив кнопку, полковник поднял глаза на штатского:

– Хорошо, что строптивая. Если уж до чего докопается!

– Рисковый ты человек, Петро!
– восхитился штатский, но как-то, кажется, с иронией восхитился.

– Был бы не рисковый!
– вступил было Петро в полемику, но тут приотворилась, явив совсем дурную собой и очень немолодую секретаршу, кабинетная дверь.

– К вам, товарышш полковнык, - обнаружила секретарша, что селекторный голос принадлежал ей.
– Журналысьтка. Ховорыть, прыхлашалы.

– Ревнуешь, что ли?
– сомнительно пошутил полковник.

Секретарша злобно скрипнула зубами и бросила на штатского короткий, пронзительный взгляд исподлобья.

– Так чего: пускать?

– И кофе принеси на троих. С пирожными.

– Да дэ ж я вам пырожныхь-то возьму?
– буркнула секретарша.

– С пирожными!
– значительно утвердил полковник.

– Зря ты с ней, Петро, так!
– покачал головою восточный красавец.

– Учи ученого, - проворчал Петро.
– По рукам-ногам повязана: куда на х.. денется?!

Восточный человек собрался возразить, но явилась Алина, и он вдруг сделался незаметен, скользнув ли в тень, сам ли в мгновение обернувшись тенью!

А полковник, выдержав в наигранном онемении, долженствующем выразить восторг и впрямь очень хорошенькой, да еще и нарумяненной гневом на мента Алиною, секундную паузу, уже шел, сияя, навстречу гостье, басил:

– Вот вы, оказывается, какая, Алина Евгеньевна! Приятный, приятный сюрприз. Всегда, знаете, когда заочно кто-нибудь понравится, ожидаешь! мымру!

– Не поняла!
– резко остановилась Алина.
– Я написала что-нибудь не так? Кого-то огорчила? Так на это есть Закон о печати. Обращайтесь в суд. Никто не давал вам права! То, что я согласилась сюда прийти, считайте моей личной любезностью и не делайте выводов!

– Простите милосердно, - перебил Алину полковник бархатным баритоном, приложив руку к ослепительному кителю где-то в районе души.
– Не умеешь, как говорится, делать дамам комплименты - не берись.