Шрифт:
– Вот и прекрасно!
– отрезала Алина непонятно по какому поводу и решительно села к полковничьему столу.
– Прежде чем вы изложите причину вашего приглашения, я хотела бы принести жалобу.
Полковник балдел!
– Кто же вас так обидел?! Если, не дай Бог, кто из наших!.. Дружба с прессой - краеугольный, так сказать, камень!
– Официальную жалобу, - перебила Алина жестко.
– Зарегистрированную. Видала я эти! начальственные нагоняи в присутствии посетителя.
– Протянула требовательную руку: - Два листа бумаги, пожалуйста. И копирку. Единственная, знаете, защита от случайно затерявшихся бумаг!
Аладдин, вызывая своего джинна, тер лампу - полковник, вызывая своего, жал кнопку.
– Да послала, послала я за пырожными за вашими!
– сунула секретарша голову в дверной проем.
– Принесите! барышне два листа бумаги. И один - копирки.
– Чего?
– сказала секретарша так презрительно, что полковник просто вынужден был прикрикнуть:
– Того!
Секретарша пожала плечами.
– Там Пылыпэнко торчит.
– Вот пусть Пилипенко бумагу с копиркой и захватит. Только бумаги четыре листа. Третий и четвертый - мне.
Ждали Пилипенко недолго, но молчали при этом так упорно, что воздух, казалось, начал искрить, потрескивать.
– Товарышш полковнык! По вашему приказанию!
– явился, наконец, белобрысый, никак не умея распределить между двумя руками отдание чести, удержание алининых прав и ключей и бумаги с копиркою.
– Садись, Пилипенко, садись. Этот?
Алина опустила глаза не просто утвердительно, а и потому еще, что, непонятно отчего, стало ей чуть неловко.
– Давайте начнем с его заявления, - предложил белый полковник.
– Может, тогда в вашем и надобность отпадет. Сэкономим время. И нервы. Пиши, Пилипенко. Возьми вон ручку! Под копирку пиши. Начальнику Управления Внутренних Дел полковнику! Ну, шапку ты знаешь. Рапорт. Написал? Ввиду полной моей неспособности осознать, что милиция служит гражданам!
Пилипенко попытался возмущенно-оправдательно приподняться из-за стола, но полковник тоном тут же его и усадил обратно:
– !милиция служит гражданам, а не граждане предоставлены в распоряжение милиции в целях удовлетворения жажды власти работников последней!
– Но вы ж сами, товарышш полковнык!..
– привстал-таки белобрысый мент, едва разобрался в смысле того, что ему издевательски надиктовали.
– Пиши!
– прикрикнул хозяин кабинета.
– Прошу уволить меня из рядов!
– Оставьте, оставьте его, полковник!
– чувство неловкости все нарастало в Алине и, наконец, дошло до предела.
– Пусть вернет права и ключи. И велите там знак повесить! Я понимаю, только нельзя же без знака.
– Слыхал, Пилипенко? Верни гражданке ключи и документы.
Пилипенко вернул.
– И иди. И богу молись. И если там что в машине пропало!
– Ды товарышш полковнык!..
– Иди-иди, кому сказано?!
Пилипенко исчез с пошатнувшейся в душе верою в мировую справедливость.
– Что ж вы?
– не скрывая иронии, поглядел полковник на Алину.
– Жалко стало? А я-то думал - вы и вправду женщина твердая и принципиальная.
– Разве он виноват?
– отчего-то покраснела, что с ней случалось совсем не часто, Алина.
– А кто? Может, я? Или капитан Мазепа? Или Пуго, Борис Карлович? Полковник насладился эффектной паузой и тяжко вздохнул: - То-то и оно! Непростая ситуация! Ох, непростая! Потому я и решился вас пригласить! Смиренно, так сказать, возопить о помощи!
– Давайте, полковник, договоримся раз-навсегда, - попыталась Алина за жесткостью скрыть смущение.
– Каждый занимается исключительно своей работой. От добровольных помощников!
– Господи!
– вздохнул полковник.
– Как же вы против нас предубеждены! Всякое мое слово готовы толковать в худшем для меня смысле. Ладно-ладно, не стану пока рассеивать. Давайте повернем вопрос так: вы окончили три курса юридического!
– Когда это было!
– отмахнулась Алина.
– Кокетничаете, да?
– с грузинским акцентом процитировал полковник побитый молью анекдот.
Алина впервые за последние полчаса улыбнулась.
– Вы известный не только у нас в городе, - продолжил полковник, - но и в стране журналист. Ваша последняя статья в "Огоньке"!
– Хорошо-хорошо! Вы уже зареклись делать дамам комплименты.
– Словом, мы хотим дать вам возможность как угодно подробно ознакомиться с нашей работой, допустить вас до самых, так сказать, последних наших секретов!
– Так уж и до последних?
– усомнилась Алина, хоть глаза у нее несколько и разгорелись.