Шрифт:
— Солнечные часы Перерождения связали ваши души, твою и бабушки, и вы обе должны были умереть. Но ты всё ещё жива, а значит, твоя бабушка умерла раньше, чем ей было суждено. Я всё думал, что же пошло не так? Стражи Ада ошиблись, или кто-то похитил её живую душу? Но потом я понял, что сглупил, ведь есть ещё один вариант: солнечные часы разорвали с ней связь. Что означает, что человек, вернувший её к жизни, на самом деле её убил.
В допросной снова повисла мёртвая тишина.
— Она страдала деменцией, так что наверняка, как ребёнок любила есть конфеты. Скажи мне, кто положил таблетки, снижающие уровень сахара в крови, в коробку с конфетами?
Го Чанчэн затаил дыхание и услышал, как Ли Цянь едва слышно ответила:
— Это была я.
Глава 20.
— Когда я была маленькой, бабушка каждое утро будила меня и расчёсывала мне волосы, а потом провожала в школу и рассказывала по дороге сказки. Она была самым любимым моим человеком в этом мире, — прошептала Ли Цянь, словно разговаривая сама с собой.
Чжао Юньлань вытащил сигарету и теперь крутил её в пальцах.
Го Чанчэн тихо спросил:
— Но потом… Эта любовь угасла?
— Ты сказал, что тоже с радостью отдал бы половину жизни, чтобы вернуть бабушку, — сказала Ли Цянь. — Повезло тебе, что дома не оказалось тех солнечных часов.
Го Чанчэн, хлопнув глазами, попытался предположить:
— Тяжело было о ней заботиться? Или…
У Ли Цянь покраснели глаза, и она зло на него уставилась:
— Как вы можете такое предполагать?
Го Чанчэн вспыхнул.
— Она стала совершенно другой. Ничего не помнила, только бормотала и бормотала себе под нос всякую чушь. Постоянно писалась в штаны и размазывала еду по столу. Что бы я не делала, она просто ходила за мной по пятам, истекая слюной, день за днём! Каждый день я смотрела на неё и думала: вот на что я обменяла половину своей жизни. — На обезумевшем лице Ли Цянь возникла жуткая холодная улыбка. — Моей бабушки больше не было рядом, я отдала пол жизни, и получила… — Её лицо дрогнуло, а губы с презрением выдохнули: — Монстра.
Её глаза смотрели Го Чанчэну прямо в душу.
— Я возненавидела её. Каждый день мечтала убить её. И каждый день мне приходилось готовить ей еду, помогать ходить в туалет и уговаривать отдохнуть, а она надо мной только глупо смеялась. — У Го Чанчэна задрожали руки. — Те солнечные часы… Они обманули меня. Невозможно вернуть человека из мёртвых. Ко мне вернулся не человек, а монстр, настоящая пытка! — Ли Цянь вдруг рассмеялась. — Вы ничего не понимаете, и не вам судить меня! Будь она жива, мне не было бы покоя, а теперь она мертва, и покоя всё равно нет…
— Теперь будет, — перебил её Го Чанчэн и сам удивился серьёзности своего тона. — Она ведь исчезла! Когда на тебя, одержимую, напал голодный дух, она за тебя вступилась, и он поглотил её. Она умерла, мы все видели. А ты — нет.
Ли Цянь застыла на месте.
Го Чанчэн опустил голову и добавил, едва справляясь со слезами:
— Если бы ты это видела, то подумала бы, что она хочет тебе плохого, да? Но она не пыталась тебе навредить. Не хотела мести.
Легкомысленно твоё сердце, но винить стоит прихоть людских эмоций.
— Убийство — не по нашей части, — сказал Чжао Юньлань, поднявшись, и хлопнул Го Чанчэна по плечу. — Пошли, оставим её здесь на ночь. Утром Чжу Хун передаст весточку нашим коллегам из отдела криминальных расследований, и они заберут у нас это дело. И я позвоню профессору Шэню, объясню ему, что случилось. Ничего не забыл, Ваша Честь?
Палач Душ подошёл к Ли Цянь, и та инстинктивно сжалась.
— Не бойся, меня не интересуют живые люди, — сказал Палач Душ, — но это дело связано с артефактами, так что я должен спросить: где сейчас солнечные часы?
— У меня дома, — тихо призналась Ли Цянь. — Родители сняли нам маленькую квартиру и никогда не приходят в гости.
— Адрес?
— Южная улица, дом три, квартира двести семь.