Большую часть времени члены команды читали, сидели в интернете, болтали и ждали окончания рабочего дня.

Но Го Чанчэн заметил, что каждому делу предшествует довольно много обязательных процедур. Сначала — отправить кого-нибудь на место преступления и предоставить отчёт шефу, который решит, браться ли за это дело. Если да, он подаёт отчёт вышестоящему начальству: обычно его рассматривают один-два дня, и только после этого команда во главе с шефом Чжао может приступать к работе.

Однажды в середине июля рутину, наконец, разбавило что-то новое: кто-то стал жертвой духа, а в офисе никого не оказалось. Да Цин подозревал, что в Аду что-то пошло не так, и шефу Чжао не оставалось ничего, кроме как лично возглавить расследование, а после — подать все необходимые документы. Линь Цзин собирал их целых три дня.

Таким образом Го Чанчэн бесцельно провёл в спецотделе три месяца, за которые не попал ни на одно расследование. Удивительно, но ему удалось пройти испытательный срок.

Ещё удивительнее, но Чжао Юньлань, кажется, позабыл о том, что Чанчэн попал к ним через дядю, и быстренько подписал документы об официальном приёме на работу.

Медленно, но верно Чанчэн привык к пустому в дневное время суток отделу кадров и спокойно отнёс туда своё заявление.

Да Цин внимательно посмотрел на весь этот энтузиазм и приземлил свою пушистую задницу на стол Чжао Юньланя:

— Люди такие непостоянные. Сначала ты больше всех хотел его вышвырнуть, а теперь позволяешь ему остаться.

Юньлань был увлечён перепиской и ответил, не отрывая взгляда от телефона:

— Он сплошь покрыт добродетелями, будто густо исписанный иероглифами листок. Относись к нему, как к талисману, и он принесёт нам удачу. К тому же, за ним забавно наблюдать.

— Какими добродетелями? — полюбопытствовал Да Цин.

Юньлань кивнул на ящик стола, и когда Да Цин его открыл, внутри обнаружилась пухлая папка. Помимо документов, в ней были фотографии с волонтёрских миссий, счета на пожертвования и тому подобная информация за последние десять лет. Была и фотография деревенской школы, к стене которой была приколота открытка с надписью: «Берегите себя, ребята».

— Ты хочешь сказать, что всё это сделал Го Чанчэн? — изумлённо спросил Да Цин.

— Ага. Ну, ты в курсе про его родню, они очень богаты. Но всё это он делает втайне от семьи. Все свои деньги тратит на благотворительность, а себе оставляет совсем немного. Вот так он и накопил столько добродетелей. Видел уже его ауру?

— Да уж, нечасто встретишь людей вроде него. — Да Цин перекатился по столу и заглянул в телефон Юньланя, быстро меняя тему разговора: — Ещё не устал? Ты пишешь ему миллион сообщений в день по абсолютно дурацким поводам. Прошло уже три месяца, а вы всё ещё на стадии «давай пообедаем или поужинаем вместе»?

Юньлань отправил сообщение и ткнул в Да Цина пальцем:

— Всё хорошее достаётся тем, кто умеет ждать, а ты, кошак, ничего не понимаешь.

На экране всплыло ответное сообщение Шэнь Вэя: «Прости, сегодня вечером у меня университетское собрание».

Да Цин покатился со смеху:

— Собрание! Собрание! Ах-ха-ха-ха, шеф, продолжай и дальше себя нахваливать. Разве не ты провозгласил себя непобедимым соблазнителем? Как ты там обычно говоришь: девушки всё время на тебя пялятся, а сладкие мальчики пускают слюни, когда тебя видят? Но смотри-ка, тебя опять отшили. Скажите, господин Чжао, каково это?

Юньлань стиснул зубы, борясь с неистовым желанием отведать на обед кошачьего мяса.

После истории с голодным духом Юньлань намеренно продолжал донимать Шэнь Вэя. Поначалу — используя работу как предлог и беспокоя профессора деталями по делу Ли Цянь. Потом — бесстыдно придумывая тысячу и один повод пригласить его на свидание. Но поймать профессора было чрезвычайно сложно: может быть, он и правда был занят, а может, намеренно избегал Юньланя.