Постойте-ка.

Что значит «можем работать только по ночам»?

Страх окончательно одолел Го Чанчэна вместе с ещё одной волной потустороннего холода. Стуча зубами, он взглянул на проходящего мимо сотрудника и застыл на месте.

Ноги этого человека совершенно точно не касались земли, но тем не менее он быстро и ровно скользил дальше по коридору.

А ног… Ног у него и вовсе не было!

Дверь открылась со скрипом, и в проёме появилась девушка в белом платье, которая тихим жутким голосом уточнила:

— Ты принёс уведомление о найме и удостоверение личности?

Из комнаты веяло прохладой. Сердце Го Чанчэна того и гляди грозило лопнуть от ужаса.

Ему казалось, что если сейчас не ответить, то можно замолчать на всю жизнь.

Задержав дыхание, он медленно поднял голову, окинул взглядом белоснежное платье девушки и замер, глядя на её шею.

А затем захрипел, словно его душили. Открыл рот, но закричать не смог. Глаза у него едва не выкатились из орбит, а конечности отнялись, будто собственное тело перестало его слушаться.

Горло этой девушки пересекал глубокий шрам, как ожерелье, оттиснутое прямо на коже, и поперёк этого шрама шли мелкие стежки, пришивающие её голову к шее!

На плечо Го Чанчэну опустилась ледяная рука, и старик У участливо спросил:

— Малыш Го, ты в порядке?

Обернувшись, Го Чанчэн уставился на его бледное лицо и чудовищный рот.

«Познакомиться с шефом? Лучше призрака встретить.»

Вот это и называется кармой.

Не издав ни звука, Го Чанчэн упал в обморок. Его тело тяжело повалилось на пол.

Дядя и вправду нашёл ему необыкновенное рабочее место.

Глава 2.

Уличные фонари мерцали светлячками, и ночь была мрачна и тосклива. По ухабистой дороге нетвёрдой походкой шла молодая девушка, а затем, внезапно споткнувшись, упала на колени.

В удушающей жаре летней ночи Ли Цянь шумно выдохнула и стиснула в пальцах край футболки.

Сквозь биение собственного сердца она услышала чьи-то шаги.

Такой звук могла издавать только старая обувь с мягкой подошвой, чей владелец, очевидно, прихрамывал.

Ли Цянь резко обернулась, ничего, кроме пары ночных мотыльков, вьющихся в свете фонаря, рядом не было.

С её хрупкой и приятной внешностью Ли Цянь считалась красавицей, но сейчас растрёпанные влажные волосы некрасиво облепляли её лицо. С каждой минутой её щёки и губы всё больше бледнели, а красота — угасала.

Беспокойство всё больше овладевало ей, а злая усмешка превратилась в выражение чистого ужаса.

— Уходи, — прошипела она сквозь зубы. — Я однажды с тобой уже разделалась, и смогу разделаться снова.

Шаги стихли.

Ли Цянь закатала рукава, и по белоснежной коже тут же пробежали мурашки. Будто что-то в этой невыносимой летней жаре могло заставить её похолодеть.

Она подняла с земли камень; шаги теперь наступали со всех сторон, словно черви, собравшиеся пожрать плоть. Но вокруг по-прежнему никого не было.

Невидимое всегда пугает больше всего.

Ли Цянь закричала, размахивая камнем в руке. С каждой секундой он становился всё тяжелее и тяжелее, впиваясь в ладонь острыми краями. Она так вымоталась, что темнело в глазах; согнувшись пополам, Ли Цянь бессильно уронила руки на колени, и случайно опустила взгляд.

Присмотревшись, она содрогнулась. Камень из её руки выпал прямо под ноги, но Ли Цянь едва ли почувствовала боль: отшатнувшись, она не удержалась на подогнувшихся коленях и тяжело упала на землю.