— Да. Кто у телефона?

Он с улыбкой слушал ее веселый и вибрирующий голос.

— Вы меня не знаете. Один из моих друзей...

Он остановился, так как почувствовал, что начнет путаться.

— А, хорошо! — весело проговорила она.— Ну, не стесняйтесь! Вы хотите прийти ко мне?

— Я мечтаю об этом. Но вы, быть может, заняты?

— Нет-нет. В какое время вы хотите прийти?

— Я не знаю, где вы живете.

Девушка рассмеялась.

— Лесингтон авеню, 25. Вы знаете, где это?

— Проехав Гранбурн стрит, да?

— Вот-вот. Я живу наверху, надо мной находится только небо. У вас есть машина?

— Да.

— Не ставьте ее перед дверью. В конце улицы имеется стоянка.

Лесингтон авеню находилась на другом конце города. Ему понадобится двадцать минут, чтобы доехать. Часы на камине показывали немногим более восьми часов.

— Я буду у вас в девять часов,— сказал он.

— Я буду вас ждать. Парадная дверь будет открыта.

— Договорились.

— Итак, в девять часов. До свидания.

Она повесила трубку. Он медленно сделал то же самое.

Достав из кармана носовой платок, он вытер лицо. Еще ничего не сделано, подумал он, и я не знаю, пойду ли я туда. У меня есть еще сорок минут, чтобы принять решение.

Он вернулся в спальню и начал собираться. Завязывая галстук, он думал о ее голосе и ’ старался представить ее себе. Блондинка ли она? Была ли она высокой? Ее голос казался очень молодым. Паркер сказал, что она потрясающа. Она должна быть очень красива, раз Паркер так отзывался о ней.

Кен надел пиджак, вышел из спальни и вернулся в гостиную, в которой долго стоял колеблясь.

— Я ведь все же могу поехать и посмотреть,— решил он.— Если она слишком противная, я не пойду к ней.

Он взял с собой бумажник и проверил его содержимое. Его руки немного дрожали, и он иронически усмехнулся.

Выходя из дома, он старался не смотреть на фотографию Ани в серебряной рамке, стоявшую на письменном столе.

В большом парке обслуживания в начале Лесингтон авеню было только четыре машины. Сторож, старый человек в белой блузе, вышел из своей будки и сделал Кену знак, чтобы он поставил свою машину позади старого «бьюика». Когда Кен выключил мотор и вышел из машины, сторож спросил его:

— Вы надолго, мистер?

— Я еще не знаю,— осторожно ответил Кен.— Это зависит от друзей, с которыми я хочу повидаться. А на сколько времени я могу оставить здесь машину?

— О! Хоть на целую ночь, если хотите. Остальные остаются до утра. Этот квартал стоит того! — сказал сторож с многозначительной улыбкой в то время, как Кен, немного смущенный, оплачивал стоянку.

Сторож вернулся в свою кабинку, а Кен устремился по Лесингтон авеню. Ночь уже наступила, и он не рисковал, что его заметят. Кроме того, около каждого тротуара была полоса деревьев, которые еще больше скрывали прохожих. Дома казались чистыми и респектабельными, и на улице не было ни одного кота.

По словам Паркера, эта местность была скромной, и, по-видимому, он был прав.

Кен внимательно осмотрел обе стороны улицы, прежде чем подняться по ступенькам, ведущим к входной двери дома № 25. Он повернул ручку двери и быстро вошел в вестибюль.

Внизу, у лестницы, выстроились ящики для писем: на каждом из них была визитная карточка с именем ее владельца.

Он прочел: «Мери Кристи, Гай Ходерн, Ева Беркли, Глодин Голд, Фей Карсон».

— Хорошая компания,— подумал он с недовольным видом.— И куда меня принесли мои ноги?

Он колебался, подниматься ли ему и не лучше ли ему вернуться к своей машине. Потом он подумал, что было бы глупостью вернуться, даже не поглядев, как выглядит эта девица.

Выпитое виски придавало ему храбрости, и он направился к лестнице.

На третьем этаже тихая приятная музыка проникала сквозь дверь, покрытую красным лаком. Он продолжал подниматься. Он уже достигал четвертого этажа, когда услышал, как открылась какая-то дверь, потом захлопнулась. На лестничной площадке прозвучали шаги, и какой-то мужчина появился на верху лестницы. В руке он держал мягкую шляпу с отвислыми полями, которую он прижал к бедру, когда остановился, чтобы посмотреть на Кена. Несмотря на его плешивость, ему не должно было быть намного больше лет, чем Кену. Его слащавая внешность внушала отвращение: можно было подумать, что это старый пирог с кремом. У него были большие черные глаза навыкате, белки которых были налиты кровью, тонкие противные губы, маленький крючковатый нос и оттопыренные уши. Это был самый необыкновенный персонаж из тех, которых когда-либо видел Кен.

На нем был засаленный и потерявший форму костюм, и жирные пятна покрывали его галстук из оранжевых и синих квадратов.

В левой руке он держал рыжую болонку, блестящая шерсть которой говорила о тщательном за ней уходе. Собака была настолько ухожена, насколько ее хозяин был грязен.

Толстый человек отступил:

— Проходите, мистер,— проговорил он тихим и приятным голосом.— Я никогда ни с кем не расхожусь на лестнице. По счастливому случаю, вы идете не ко мне?

Цепкий взгляд скользил по Кену, вызывая в нем ощущение, что тот старается запомнить малейшие детали его облика.