«Хочешь сказать, что спиннеры больше не союзники немертинам?»

«Я ничего не хочу сказать, потому что не могу говорить за всю цивилизацию. Но, если я верно уловила твое положение, ты изгнан оттуда, где правит воплощение Недругов, и намерен бороться с Властителями. Это значит, что я могу покинуть эту планету вместе с тобой. Если ты пообещаешь, что поможешь нам восстановить цивилизацию, я даю слово, что мы поможем тебе всем, чем можем. Если согласен, прошу разрешения использовать твое тело в качестве носителя и источника энергии».

На несколько секунд я представил, как много артефактов Предтеч разбросано по галактике, и каждый охраняется матриархом и его потомством, если там, где они есть, еще сохранилась какая-то жизнь. Представил, как собираю их всех: и спиннеров, и матриархов, — чтобы дать человечеству самые ценные технологии Пирамиды диа, и выбросил эту идею из головы. Что начнут делать хомо, когда в их руках окажутся знания, недоступные остальным расам Коалиции Сидуса? Скорее всего, завоюют всех. «В одной далекой-далекой галактике…»

« Превосходство одной расы над другими всегда приводит к геноциду и ассимиляции остальных, — вмешалась в мои мысли мать Алисы. — Что, в свою очередь, приводит к стагнации и деградации».

«Все империи распадаются», — вспомнил я курс истории человечества. Такова уж наша природа — грести под себя, пока позволяют, а когда получено все, терять смысл жизни и медленно угасать.

Нет, если развивать, то всех. Людям нужна конкуренция, борьба за место под солнцем, иначе хомо превратятся в диа, поработивших всю галактику и решавших, какая из рас более достойна быть приближенной к вершине Пирамиды. Долгосрочное сотрудничество выгоднее, чем вражда и доминирование, а в единстве, как я где-то слышал, сила. Вместе галактические цивилизации смогут противостоять любому врагу, кем бы он ни был. А в том, что рано или поздно появится кто-то еще, кроме немертинов, я не сомневался. В конце концов, мы — Коалиция Сидуса — совместно исследовали меньше одного процента галактики. Остальное — «смутное пространство», где могут таиться силы, которые сейчас и представить невозможно.

Но сначала нужно спасти галактику от немертинов. Потом, используя право первым нашедшего технологии, подтянуть Солнечную систему и все человечество до уровня Коалиции и выше. И только тогда делиться знаниями с остальными.

Вспомнив презрительные слова огья Викириа и вольтрона Слахфиира о хомо, я поморщился. Да и кур’лык Анак Чекби отзывался о нашем племени не лучшим образом. Что ж, посмотрим, как они запоют, когда именно презренные хомо дадут Коалиции больше остальных.

«Я буду звать тебя Марией, — сказал я старшему матриарху. — Разрешаю тебе находиться в моем теле и питаться моей живой энергией. Обещаю, что помогу цивилизации спиннеров восстановиться, при условии, что вы поможете мне победить немертинов».

«Поможем, — ответила она. — Более того, мы знаем, что именно тебе можно противопоставить Властителям. А сейчас я переведу данные всех звездных систем, где Недруги спрятали свои знания, а Властители поставили нас их охранять, в известную вам систему координат. Приготовься, ты испытаешь боль, потому что база данных будет записана напрямую в твой мозг, в отдел долгосрочной памяти…»

Вспышка боли окрасила мир в багровые тона, и я отключился.

Что впечаталось в память из последних собственных мыслей, — как мы прилетели на Агони за ресурсами, а получили в союзники целую цивилизацию внепространственных паразитов.

И еще закралась мысль: не мог всемогущий и всевидящий Разум, изучивший во мне каждый атом, не заметить Алису — что бы спиннеры ни думали о своих возможностях. Заметил, да даже хотя бы вытащил информацию о ней из моей головы. Но проигнорировал.

Почему?

Человек двадцатого века, наверное, сильно удивился бы, увидев, как наша команда космических отщепенцев, обходится без скафандров на планетах с разным составом воздуха и, порой, экстремальной температурой. Ладно я хотя бы был в спортивном костюме, а Лекса вообще носила короткие шорты и облегающую футболку.

Но универсальный мод метаболизма работал так, что позволял не просто выжить, но и спокойно существовать при почти любой атмосфере и температуре — пока хватало ресурсов организма. Грубо говоря, он на ходу отсеивал все лишнее, в том числе избытки тепловой энергии, позволяя проникать в тело только тому, что ему действительно нужно. А если этого не хватало, спокойно синтезировал одно из другого. Другое дело, что в чрезмерно агрессивной среде ресурсов организма надолго не хватит, но все обитаемые планеты Коалиции были относительно комфортны для человека, и мы могли там жить без какого-либо дискомфорта, разве что в каких-то случаях моду понадобится больше материала для переработки.

Я задумался об этом, глядя на членов моей команды, занявших свои места, чтобы легче перенести гиперпрыжок. Слева от меня Лекса, спокойная и сосредоточенная. Справа — рапторианец Оран’Джахат, мой летописец и завхоз. Далее от него хитамы Кема и Тиан вертелись в креслах, принявших более привычную рапторианцам форму. Напротив нас сидели Шан Юн с подчиненными — его личным бухгалтером Жу Инчи, Кристиной, променявшей меня на бывшего дракона Триады, а также работягами с лайнера, принятыми Грегом Головой в бандиты, Йозефом и Хуаном. Где-то на капитанском мостике, слившись в единое сознание с кораблем, находился рехегуа Убама.