На мой дилетантский взгляд некоторые из ран требовали немедленного хирургического вмешательства, а их носители нуждались в покое и постельном режиме. Этой же точки зрения придерживался и Бур.

– К Родиму в весь надо идти, - сказал он и мрачно поглядел на противоположный берег озера.
– Тетка Акушка ими займется. В Виров мы их быстро не допрем. Поможете весла крутить? Там и добычу поделим.

– Поможем, - после непродолжительного раздумья согласился я. Мне требовалось немного времени прийти в себя, покумекать и совершить кое какие оперативно-следственные действия. К тому же не хотелось, чтобы кто-то из раненых истек кровью без надлежащей помощи.

Удовлетворенный ответом Бур коротко взглянул на Сашку, кивнул мне и отошел. Видимо, для него появление здесь Рока не поддавалось никакому объяснению, кроме конспирологического.

Топтавшийся рядом Сашка дернул меня за рукав, приблизил широкое лицо.

– Погоди, Старый, мы сваливать собираемся или как?

– Однозначно - да.

– Так пошли отсюда! В жопу этих придурков!

Я часто зацокал языком.

– Не погоняй, Сашок. Переправим раненых на тот бережок, заберем свою часть лавэ, проверим кое-что, переночуем где-нибудь, а с утреца пойдем купаться.

– Купаться? Ты в порядке, Старый? Что-то мне твой настрой не нравится, - Сашка придирчиво оглядел меня словно доктор безнадежного пациента.

– Настрой самый оптимистичный, так как пока все идет неплохо, - соврал я.
– Там в лесу один бедолага тоскует к дереву привязанный. Найди его и приведи сюда. Ласково и нежно как важного свидетеля, понял?

– Понял, - Сашка изобразил лицом полнейшее уразумение, взял под отсутствующий козырек.
– Уже умчался!

Невул с Одинцом отправились собирать оружие и, как тут заведено, снимать все ценное с трупов. Шмотки не брали, только острое железо, доспехи и содержимое кожаных кошелей у кого они имелись при жизни. Из засидки в кустах выволокли два мертвых тела, тоже обобрали. Вооруженные генетическим опытом, подкрепляя свои действия должной сноровкой, парни справились довольно быстро. Рядом с Шибаем выросла кучка снаряжения, в основном старого да поношенного, но и его принялись стаскивать в лодки.

– Зачем тебе этот чудила?
– поинтересовался вышедший из леса Рок, выпихивая вперед себя изможденного свояка Криню.
– Он же беспонтовый.

– Когда кончаются все козыри, становишься рад завалящему валету и начинаешь надеяться, что он ляжет в масть.
– пояснил я, протягивая Крине кулак с зажатой в нем серебряной мелочью.
– Держи, как обещал.

Свистов свояк вспыхнул благодарной, неверящей улыбкой и мгновенно спрятал гонорар в складках одежды.

– Иди, помогай грузиться, - сказал я и повернулся к Року.
– Учись завоевывать авторитет, Жеребец. Дешевый, но какой уж есть. К слову сказать, вон те трое гавриков называют меня «батькой».

Сашка поочередно оглядел Одинца и Жилу с Невулом, после чего заинтересовался смыслом столь непривычного обращения одних мужиков к другому, не состоя с ним в родстве. Нахмурив брови, он так и сказал:

– В каком это смысле?

– В таком, что они признали меня своим лидером. Бригадиром, то бишь. Сечешь? Теперь у нас есть своя банда и я тебя с этим фактом поздравляю.

– Банда доходяг?
– Рок скривился.
– Всех троих одной соплей перешибить.

– Не скажи, братан. Длинный, к примеру, из лука шмаляет лучше всякого Робина Гуда. Мелкий и тощий - проныра, каких поискать. Его я подумываю превратить в своего денщика. Ну а третий - Жила, жила и есть.

– Я ни хрена не понял, но что-то в этом есть.

– То-то же! Я обещал им долю серебра за помощь и обязан проследить, чтобы они его таки получили.

Под истошные крики невесть откуда взявшихся чаек перегруженные лодки шатко отвалились от берега. Я в третий раз в жизни держал в руках весла, Рок, думается мне и вовсе - впервые, но не нашлось никого в нашей разношерстной компании, кто смог бы делать это двумя здоровыми руками. Одинец, Невул и Криня по причине чрезвычайной субтильности отпали сами собой. Пришлось нам с братишкой проявить всю силу и осторожность, дабы не позволить журчащей в каких то десяти сантиметрах ниже кромки бортов воде хлынуть внутрь лодок. К вечеру слабый ветерок совсем успокоился, подарив нам всем мертвый штиль, который терпеть не могут моряки. Высоко задрав колени из за острой нехватки места для полноценного упора, я бережно погружал и не менее бережно вынимал из спокойной, пахнущей тиной воды черные лопасти весел. Глядел на отдаляющийся берег с кромкой леса, который с каждым пройденным десятком метров становился все темнее и неприветливее. Полтора десятка криминальных трупов, оставленных там, только усиливало негативное впечатление от покидаемого места.

Связанный Шибай скорчился в задней части и угрюмо пялился в разбегающиеся наискосок серебряные струи. Одинец с Жилой пристроились в тесноте рядом с ним. Позади меня, вытянув под гребную лавку раненую ногу, на кучке тряпок лежал Праст. На носу ютились Криня и Невул. Сыны Головача вместе со все еще находящимся в бессознательном состоянии безымянным разбойником, мешками с серебром и снятыми с покойников трофеями путешествовали параллельным курсом в лодке поменьше с Сашкой Рокотовым на веслах вместо гребного винта.

Чертова лодка двигалась и управлялась как свиное корыто. Она и была, по сути своей, плоскодонным корытом, только очень большим, узким и длинным как индейская пирога. Чьи-то проказливые ручонки выдолбили ее из куска толстенного дерева, расперли борта деревянными вставками и, помолясь, спустили на воду. Сходства с пирогой или байдаркой добавляло отсутствие кормовой части. Эту посудину не надо разворачивать носом вперед, достаточно гребцу пересесть задом наперед и начать грести в обратную сторону. Мне стоило больших усилий приноровиться к рыскающему ходу этого тяжелого, двуносого чудовища, непонятно как державшемся на плаву.