Ответить «самая любимая родственница» не успела — шаг вперед сделал Виндзор:

— Милая Мария, дорогая и любимая родственница, позволь обратиться к тебе с аналогичной просьбой! Иначе я опять проиграюсь в пух и прах!

— И я!.. — Это был император Японии.

— И я!.. — присоединился мой американский дедушка Донни.

— И у меня аналогичные проблемы!..

Бабуля, еле сдерживая улыбку, строго оглядела веселящихся престарелых ловеласов и заявила:

— Не переживайте, дорогие мои и любимые: раз у вас настолько серьезные проблемы с азартом, я, так и быть, за вами лично присмотрю! Никому это важное дело не доверю!

В салон мы возвращались под неутихающий хохот царственных особ и под громкий восторженный шепот баронессы:

— Это оглушительный успех, Алексей Александрович! Теперь пара приемов на высшем уровне, правильно запущенные слухи, и передо мной раскрыты настежь все аристократические двери старушки-Европы — и не только! Передайте, пожалуйста, ее императорскому величеству мою огромную благодарность. Ну, вы поняли за что…

— Передам, Александра, — кивнул я.

— И исполните, пожалуйста, еще одну мою просьбу: расскажите в недовольном тоне принцам о том, что сейчас произошло, — может, мне тогда и слухи соответствующие не придется распространять.

— Сделаю, коварная вы наша…

***

— Да, отец, — улыбался я, отпивая из бокала пиво, — пассия тебе досталась, конечно, уникальная.

— И не говори, сынок…

Мы с родителем сидели в дальнем углу бара и наблюдали за тем, как оживилась игра на рулетке с появлением за столом баронессы фон Мольтке.

Инструкции немки, полученные на террасе, я выполнил в полной мере: в салон зашел с кислой миной на лице, а когда наследники попытались «забрать» у меня Александру, поведал им душещипательную историю о воспитательных мерах, принятых в отношении меня любящей, но строгой царственной бабушкой, не забыв при этом упомянуть и о попытках всех без исключения наших старших родичей попасть по моему примеру под опеку столь очаровательной воспитательницы. Фон Мольтке во время моей исповеди крепко держала меня под ручку и грустно вздыхала, отчего ее грудь соблазнительно поднималась и опускалась под облегающим платьем. Расстроенные принцы, надеявшиеся разбавить свое общество красивой и интересной женщиной, тоже грустно вздыхали, но от негативных комментариев в адрес не только слишком заботливой императрицы Российской империи, но и своих старших родичей все же воздержались. Переломный момент наступил, когда я сообщил о наших с баронессой ближайших планах посетить бар в общем зале:

— Алексей, Александра, — шаг вперед сделал Вильгельм Гогенцоллерн, — у нас здесь тоже есть бар. Зачем вам куда-то идти? — немецкий наследник усмехнулся. — И мы за тобой, дорогой родственник, тоже способны присмотреть. Не так ли, господа?

Гул всеобщего одобрения, заверения со стороны принцев в сторону баронессы, что они меня к столам точно не подпустят, наши с Александрой «искренние» сомнения — и в конце концов меня «сдали» на попечение родного отца, а фон Мольтке «забрали» за стол с рулеткой…

— Сколько хоть проиграл? — усмехнулся родитель, нет-нет да и бросавший ревнивые взгляды в сторону своих родовитых дружков.

— Почему сразу проиграл? — обиженным тоном ответил я, но продолжить не успел.

— Шучу. Ваня мне уже отчитался в сообщении о твоих грандиозных успехах. Куда деньги собираешься тратить?

— Ну, Прохору с Ваней надо долю заслать, Алексии и Соне что-нибудь красивое в бутике «Картье» при казино выбрать. Еще Маше, Варе и Лизе по украшению. Про бабушку чуть не забыл… И твоей баронессе подарок, конечно…

«Твоей баронессе» родитель пропустил мимо ушей.

— А себя чем-то порадовать собираешься? — улыбался он.

— У меня все есть, — пожал я плечами.

— А теперь послушай меня, сынок, — отец посерьезнел. — С твоей стороны будет не очень вежливо вывести из Монако деньги, которые тебе Гримальди фактически подарили. Мысль улавливаешь?

— Улавливаю, — кивнул я. — Что посоветуешь?

— Советую карточку со всем выигрышем в конце вечера отдать Еве Гримальди и попросить ее подобрать для тебя не очень большие, но достойные апартаменты с видом на море и в хорошем жилом комплексе. Если денег хватать не будет, скажи, что мы добавим.

Я слегка напрягся:

— Смысл интересоваться, что вы там опять задумали, есть?

— Никакого, — отец помотал головой. — Скоро сам все узнаешь. Что касается подарков, дело это правильное, особенно после такого крупного выигрыша, но расплачиваться ты будешь своей личной картой. Долю Прохора и Вани тоже оформишь виде подарков из того же бутика их дамам сердца — Екатерине и Наталье. Подарок Александре, если все-таки надумаешь приобрести, отдашь мне — я передам.

— Будет исполнено, ваше императорское высочество! — вздохнул я. — Еще какие-нибудь приказания будут?..

***

В баре я успел плотно поужинать салатом и отличным стейком с запеченным картофелем, а там и императоры с королями вернулись в салон с террасы. Не став испытывать судьбу, а именно опять попадаться на глаза заботливой бабуле, тихонько свалил в общий зал и занялся поисками Прохора. Воспитателя обнаружил стоящим спиной к игровому автомату, причем этот автомат, как и у меня совсем недавно, беспрестанно звенел. Оценил я и расположение автомата — именно с этого места открывался прекрасный вид на весь игровой зал и столы с блэкджеком, за которыми проводила время часть нашей компании.