Джеймсу стало дурно. Всё это было очень и очень плохо. Его разум лихорадочно работал, пытаясь найти причины такого странного поведения. Первое и основное, что он знал наверняка — он не пил. В этом не было сомнений.

Даже если бы он выпил и ничего не помнил, его голова бы раскалывалась так, будто побывала в аду. Так может, всё дело в Оливии? Она опять что-то подстроила, наговорила Элоди глупостей?

Его взгляд принялся искать Оливию и нашел. Она стояла рядом с небольшой группой дам, среди которых была и бывшая любовница Уилла — леди Девон. Женщины хихикали и даже не пытались сделать вид, что смеются не над ним. Не над Джеймсом. Они рассматривали его дерзко и беззастенчиво, будто стая хищников.

Это было мерзко. Это его нервировало. Он чувствовал себя куском мяса.

Когда леди Мёрфи совсем потеряла стыд и опустила любопытный взгляд на его промежность, он больше не смог этого выносить. Развернулся на пятках и даже подумывал уйти, но граф Дорсет жестом пригласил присоединиться к столу, за которым раскуривались сигары.

Джеймс так и сделал. Однако если он решил, что парад насмешек закончен, то жестоко ошибался.

Муж леди Мёрфи смерил его недобрым взглядом.

— Итак, вот и наш виконт, — начал он, попыхивая сигарой. — Как там поживает ваша «массивная мужественность», старина?

Глаза Джеймса округлились.

— Прошу прощения? — уточнил он.

— Да не скромничайте, — усмехнулся лорд Бренч, один из холостяков. — Вы же у нас виртуоз! А ваш инструмент — это женщины.

— Женское тело, — поправил Мёрфи.

Джеймс уставился на них, ошеломленный.

— Да вы оба несете?!

— Очевидно, поток чертовой глупости, — пробормотал граф Дорсет. — Кто-нибудь, расскажите виконту, что происходит. Похоже, он не в курсе.

Бренч вынул из-под фрака маленькую книжку в кожаном переплете и швырнул ее на стол.

— Судя по всему, в постели вам нет равных, милорд Рочфорд, — сказал он. — Вы заставили нас выглядеть идиотами в глазах почтенных дам.

Лорд Мёрфи фыркнул.

— Держу пари, что шлюха-Уилсон написала про него правды не больше, чем про меня. Она просто разозлилась, что я не стал ей платить! А Рочфорд, судя по всему, заплатил с избытком, чтобы она его прославляла.

Книга? Шлюха? Платежи? Всё это не предвещало ничего хорошего.

С содроганием сердца Джеймс взглянул на обложку томика, лежащего перед ним.

«Воспоминания Фанни Уилсон»

Святый Боже… Так вот, в чем дело.

Пару месяцев назад Джеймс действительно получил записку от Фанни, в которой она сообщала, что писала мемуары, и предлагала ему сделать «пожертвование», дабы сохранить его имя в тайне. Виконт проигнорировал эту неудачную попытку шантажа.

Все, кто знал Фанни хотя бы одну ночь, могли убедиться, что ее навыки никак не связаны с чтением и письмом. И всё же вот они, ее «Воспоминания». Джеймс открыл книгу на отмеченных страницах и вспыхнул еще больше, когда прочитал, что написано про него.

Кто-то, должно быть, помог Фанни это написать. Кто-то, у кого больше словарного запаса, чем здравого смысла. Джеймс захлопнул книгу. Он прочитал достаточно.

— Я ей не платил, — коротко сказал он, подталкивая томик к Бренчу.

Мёрфи снова фыркнул, сморщив длинный нос.

— Лжете. Ни один мужчина не способен вот на это. А еще всем известно, что женщины не испытывают удовольствие в постели.

Мужчины за столом одновременно загудели, бросая на Мёрфи недоуменные взгляды.

— Неудивительно, дружище, что у вашей жены любовников, как у портовой девицы, — усмехнулся лорд Феррот, улыбчивый и остроумный малый, который до этого предпочитал молчать. — Кажется, про вас Фанни Уилсон не врет.

Мёрфи вспылил.

— Я бы мог призвать вас за это к ответу, Феррот, — процедил он сквозь зубы.

— Но вы не станете, — заявил граф Дорсет, кашляя в кулак, — потому что это правда.

Стол взорвался жаркими спорами. Кто-то защищал лорда Мёрфи, кто-то насмехался над ним, а Джеймс лишь молча откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул.

«Массивная мужественность»? О чем, черт возьми, думала Фанни? И вообще, его «мужественность» вовсе не была «массивной». Или была? Природные данные всегда казались Джеймсу обыденностью… Господи боже, да что за мысли!

Он слегка тряхнул головой, сбрасывая с себя глупости. Его должно заботить вовсе не это, а то, видела ли эту книжонку Элоди. Он закусил губу. Судя по тому, как она отвернулась, она всё видела. Отрывки, по крайней мере. А отрывки часто бывают хуже, чем вся правда целиком.