– Они – еще делают массаж, обертывания, помогают удалить волосы. – Кали продолжала рассказывать. – Я занимаюсь больше утренними и праздничными туалетами госпожи Сараби, делаю прически и наношу краску на лицо. Помогаю выбрать наряд. Падира тоже это делает для госпожи Шойдры, но она есть и мастер по водным процедурам. Помимо этого, я еще делаю крема, новую краску для лица, толоку сурьму и рисую хной.

В купальнях опять было жарко, опять много пара. Я с облегчением вернулась в комнату после водных процедур. Насыщенный на события и эмоции день. Мое тело после купания было распаренным и расслабленным. Я потянулась к Лалону, но сил не хватало. Я услышала его мысленную просьбу: «Спи», и не стала спорить.

Кровать была мягкая, удобная. Тяжесть одеяла приятно успокаивала и еще больше расслабляла. Ночью во дворце было не так жарко, как днем, а потому одеяло было кстати. Я прикрыла глаза, но перед взором все еще проносились яркие стены и ковры Дома, смех служанок, медовые десерты... и шумные шаги царя Солена.

Я знаю, зачем я здесь. Я помню. Я смогу. Эта истина непреложна как то, что кости белого цвета как Мать Луна.

В детстве я любила ночевать некоторые дни на неделе у бабушки Илмы. Вечерами мы разрисовывали печку, – рисовали лес темно-зеленой краской, горы серой, а цветы желтой, – играли в шахматы и варили бальзамы из бузины и вереска. На утро бабушка Илма, будила меня ароматом блинчиков с брусничным вареньем. Запах теста, сбитого масла и кислых ягод, сваренных с сахаром. Я подскакивала к столу, не умывшись и не причесавшись, садилась за стол, укрывшись с головой в одеяло. Она смеялась, глядя на меня растрепанную и заспанную, и рассказывала истории о Ракше.

По правде говоря, именно Ракша была моей бабушкой, но она умерла, когда я была совсем крошечная, я почти не помню ее. Илма заменила родную бабушку, я любила ее всем сердцем, до сих пор люблю. Ракша стала для меня кем-то вроде великих предков, которых не знаешь лично, но восхищаешься сказаниями о них. Бесстрашная, смелая, она пела так, что весь лес слышал. Ее темные волосы были словно сама ночь, что ждет, когда луна осветит мир.

Бабушка Илма говорила, что Ракша тоже обожала брусничное варенье и гулять босиком в грозу, но по характеру мы все-таки разные. Я много раз спрашивала: «Почему», и каждый раз Илма уходила от ответа, отшучиваясь, что блинов та ела больше, а потому мне надо еще парочку съесть, чтоб весь день бегать.

Сейчас меня разбудил звук гонга. Я неохотно поворочалась, не желая открывать глаза. Но под одеялом уже становилось жарко – солнечные лучи в открытые окна поднимали температуру в комнате.

– Вставай, Эстер. Пора одеваться. – Голос Кали был бодрый, словно она встала на рассвете.

– Доброе утро! – сонно прохрипела я.

– Доброе! Вставай давай, сегодня кофе варят!

– А лимонные леденцы дают?

– Дают, поднимайся. У нас десять минут на сборы.

Я поднялась на кровати, увидела, что у нее в кровати Матьяси, которую она гладила. Вид у той был прибалдевший. Кошка выпучила глаза и достала язык, пока девушка чесала ей за ухом.

– Она всегда с тобой? – спросила я.

– Большую часть времени, да. Из-за ее небольших размеров с ней не возникает проблем. Ну как я могу весь день быть без этой мосечки! – Она зарылась носом в шерсть и начала говорить дурашливым голосом.

– Ты так рано проснулась?

– Я до завтрака хожу к госпоже Сараби и помогаю ей с волосами и лицом.

– Госпожа так рано встает?

– Госпожа Сараби – да, госпожа Шойдра любит спать подольше. К ней Падира заглядывает. Кстати. Падира! – громко крикнула Кали. – Вставай давай. Гонга уже не слышит, сонная муха!

Девушка вскочила с кровати и принялась будить нашу соседку.

– Давай шевелись, нам на завтрак, тебе потом сразу к госпоже Шойдре топать.

Падира заворочалась, недовольно забормотала, но проснулась.

Когда мы одевались, я надела тунику с брюками, которые купила на базаре и повернулась к девушкам.

– Нормально?

– Да. Все равно наряднее госпожей не будешь, не переживай. Платье вчерашнее тоже подходит. Что еще у тебя есть?

– Ничего?

– Значит закажешь у швеи. Но советую попросить получше сделать и более, эмм, индивидуальное, потом расходы из зарплаты вычтут. Зато выглядеть хоть прилично будет. То, что шьют бесплатно… В общем не советую, будешь мышью серой. А мышей тут едят, – захихикала она.

Я закатила глаза, за что Кали легонько пихнула меня.

– Не упрямься, Эстер!

Упрямство – моя натура. И если честно, мне тяжело дается скрывать свою дикую природу в этом Доме. Чувствую себя от этого какой-то глупой и ватной.

Завтрак проходил в более быстром темпе чем ужин. Никто без дела не болтал. Я быстро запихнула в себя рисовую кашу и заела лепешкой все. Я заметила, что кофе не все пили. Кто-то пил пряный масала-чай с молоком. Я скривилась от одного его вида.

После завтрака я зашла в парник, готовая приступать к полноценному рабочему дню.

– Доброе утро, Эгира-мири, – поздоровалась я.

– Доброе-доброе! Бери воду, пойду показывать тебе, в каких комнатах поливать.

Эгира водила меня по коридорам. Я еле таскала тяжелую лейку, радовалась каждой паузе. Мы останавливались около растений, она говорила их названия, краткую информацию об уходе, следила, как я поливаю и делала тоже самое со мной.

– Там комнаты госпожи Шойдры, а там госпожи Сараби, – показала она рукой на ярко расписанные двери. – Зайдем туда позже. Пока рано. Я сама справлюсь. А ты отправляйся поливать в комнатах Кори. Его скоро с завтрака приведут. И полей цветы в еще соседних. Поняла?