Мама тоже была очень рада Антону. Про поездку к Ане мы промолчали. Поужинали, а потом игры детей возобновились.

— Антон, ты проиграл, — смеётся Руслан, когда Тоша проигрывает по силе удара, поддавшись.

— Ну что я могу поделать, ты сильнее, — разводит руками Антон.

— Мама, ты видела? — эмоции так и лезут наружу.

— Видела, малыш, — нежно произношу, крепко обнимая сына. — А ещё время видела. Спать пора.

— Ну нет, — начинает канючить.

— Никакого нытья, — твёрдо говорит Антон. — Ты забыл?

— Мужики не канючат, — надув губы, сообщает мой малыш, а я еле сдерживаюсь, чтоб не засмеяться.

— Зубы чистить и спать.

— Завтра придёшь? — уже спокойно спрашивает Рус у Антона.

— Даже погулять сходим.

Дальше их разговор я не слышу, так как меня отвлекает телефонный звонок. "Тимур". Что сегодня с ним?

— И снова здравствуйте!

— Как ты? — сходу начинает, но слышит голос Руслана. — Там сын?

— Ага, — с любовью смотрю через балконную дверь. — Антоху доводит.

— Он что, домой вообще не собирается? — нервозно произносит Тима.

— Почему? — хмурюсь. — Скоро поедет.

— Скоро? А что вы так долго делали?

— Ну, грушу купили Руслану. Потом они играли, затем мы ужинали, потом снова играли. Стой, подожди, — догадываюсь. — Ты ревнуешь что ли?

Молча сопит в трубку.

— Можешь бросить это дело. Руслан о тебе каждую минуту спрашивает. Крёстного он тоже любит, но папу мы ждём, как никого. Так что никто его не уведёт.

— А тебя? — серьёзно спрашивает.

— Что меня? — непонимающе уточняю. Кажись, уже и мозг отказал в работе.

— Тебя никто не уведёт?

Открыв рот, зависаю.

— Вика! — требовательно зовёт Бесоев. — Если хоть кто-то посмеет приблизиться, я разнесу в пух и прах, ты поняла меня? Уничтожу, глазом не моргнув.

Мне бы психануть, сказать, что него дело, и трубку бросить, но я лишь глупо улыбаюсь.

— Вика! — снова зовёт. — Ты оглохла?

— Нет, слышу. Я тебя поняла.

— Что ты поняла?

— Что если меня уведут, то в пух и прах. Антон — близкий мне человек, но на этом всё. Можешь не ревновать.

— А я ревную. Я пиздец как ревную. От одной мысли, что ты готовила ужин кому-то, а не мне. От мысли, что тебе с кем-то весело и хорошо. От мысли, что кто-то вас знает, возможно, даже лучше меня. И от мысли, что когда-то ты устанешь и уйдёшь к кому-то. Будешь смотреть на него с нежностью, — в его голосе было столько злости, словно я уже нашла кого-то. — И любить.

— Не буду, — перебиваю. Не хочу, чтобы он страдал. — Так, как тебя, никого не буду. Выдохни. Мы ждём тебя.

— Знаешь, что я сделаю с тобой, когда вернусь? — хрипло говорит Тима.

— Нет, но очень хочу узнать, поэтому поторопись.

— Учти, что ревновать я не перестал.

— Учла. Целую.

Тимур сбрасывает, а я продолжаю глупо улыбаться. Я тоже ему нужна.

Антон выходит ко мне на балкон.

— Уснул?

— Уснул. Ты мало болеешь? В дом пошли.

И то верно.

— Вик, я на самом деле ещё кое-что хотел сказать. Я... я девушку встретил, — рассказывает Леонов, пока мы сидим на полу, облокотившись на кровать. — Оля. И, кажется, я влюбился.

— Правда?! Я так рада за тебя! — обнимаю я Антона за шею.

— Правда? — неуверенно спрашивает парень.

— Конечно! Я всё понимаю, Антош. Не чувствуй себя виноватым.

— Я чувствую, — горько усмехается парень. — Знаешь, как будто я её не уберёг, не досмотрел, в беде бросил.

— Это не так, Антон. Предательство, тем более такое грязное, сложно простить. А продолжить жить с этим человеком ещё сложнее. Я тебя не осуждаю. Ты имеешь право на счастливую жизнь. Вы просто выбрали разное. И защищал ты её до последнего.

— Я когда узнал, всё перебрал, чтобы помочь. Она клялась, что больше не будет, но каждый раз всё по новой. Я сегодня... — я вижу, что ему тяжело. — Сегодня просто хотел посмотреть на неё. Хотел понять сожалеет ли она вообще. Но... но ей словно плевать вообще на всё. Я хотел понять люблю ли я ещё её, мне казалось, что да. Но сегодня я окончательно убедился, что я люблю всё, что было между нами, а то, кем она стала сейчас уже нет. Если нужна будет какая-то помощь с ней или ей, Вик, я помогу. Я не бросаю.