Доведёт меня. Либо до нервного срыва, либо до решётки. Я мог понять её обиду, что я не приехал. Это даже не обида, а разочарование что ли. Охрана мне докладывала всё, что могло выбиться из привычной колеи. К примеру, поездка к Ане. Она не брала трубку на обратном пути, и это злило и беспокоило меня.

Разговаривала со мной холодно и паясничала. Такую Вику я не помню, но понять опять же мог. На её хрупкие нежные плечи свалилось слишком много.

Блять, подумал о плечах, а в штанах уже можно увидеть stand up. А это только плечи. Если представлять дальше, то яйца вообще лопнут.

У меня были проблемы, висела куча разборок, сбор финансов и прочие заботы. Но я был недалеко от города, поэтому приехал поговорить с ней лично.

Я видел, как она борется сама с собой. Причём что бы она не выбрала — проиграет. И нет, я не высокомерный. Просто я испытывал тоже самое. Любил её бесконечно сильно. Ревновал до от макушки и до пят к каждому столбу. Хотел каждую секунду жизни.

Но всё это мне приходилось сдерживать в себе. Один раз я уже сделал ей больно на долгие годы. Как бы это ни было эгоистично, но я был безумно рад, что у неё никого не было. Она ведь красивая до умопомрачения. Фигура сведёт с ума любого. По Вике в жизни не скажешь, что она рожала. Грудь второго размера, узкая талия, аккуратная попа, узкие бёдра всегда цепляли лишние взгляды, которые мне хотелось, как минимум, выцарапать. Чёрные шелковистые волосы, глубокие голубые глаза. Вика всегда была мягкой, женственной, мудрой. В глазах целый океан доброты и нежности. У меня осталось мало воспоминаний о маме, но мне кажется, что они с Викторией имели общие черты.

Как-то она задала мне вопрос о наличии у меня кого-то. Какой-то мифической женщины. Да я и думать ни о ком не могу, не то что спать с кем-то. А вот её ухажёры, которым доставалось только облизываться меня беспокоили и очень.

Я не врал, когда сказал, что хотел бы остаться с ней и сыном. Рядом с ними я ощущал себя кому-то нужным. Не как авторитет, кошелёк или Бес. Я чувствовал, что они — моя семья, которой у меня никогда не было. А слова Вики о том, что они всегда меня ждут, мне кажется, вытянули бы меня с того света. Для них я просто Тимур. Просто папа. Просто Тима.

Антон. Его присутствие в их жизни и близость меня напрягали. Нет, я осознавал, что вряд ли когда-то между ними вспыхнут романтические чувства. Они больше походили на брата с сестрой. Я был очень благодарен Антону за Руслана. Он и в воспитании принимал активное участие. Но с другой стороны это огорчало. Руслан любил его и радовался ему. И у Вики за него всегда болела душа. Пусть я и был эгоистом, но мне не хотелось делиться своей семьёй. Причинять боль Вике и ставить её перед выбором мне не хотелось, поэтому я мирился с его присутствием. Мне до жути не нравилось, что они вместе ездили к Ане, потом ужинали и ночевали. Но злился я больше на себя, ведь если бы я был с ними, то и нервничать бы не пришлось.

Когда раскидался со всеми делами и проехал пол-России, помчал скорее домой. Я до одури соскучился по Руслану, знаю, он ещё и доводил малышку своими расспросами. И по ней я тоже соскучился. Когда я представлял, как она тут одна и рядом куча уродов, готовых в любой момент протянуть свои мерзкие похотливые ручки, мне срывало башню. Пару раз я бил грушу в зале, пронеся любовь к боксу спустя столько лет. Пусть уж лучше с Антоном и сыном вечера проводит. Её хриплый, еле слышный голос в трубке выбил меня из колеи. Если бы я был рядом, то не спрашивая, увёз бы. Даже сопротивляться бы не стала. Но на расстоянии всё было сложнее, а у меня образовались проблемы, поэтому пришлось пустить на самотёк.

Я уже предвкушал, как сейчас поймаю её на рабочем месте и зажму на столе, а потом буду доводить до грани удовольствия раз за разом. Судьба подтасовала карты, и я оказался на грани убийства.

Я увидел, как уебок Сёмин вцепился клешнями в её руку и что-то говорит. Лицо Вики выражало какую-то безысходность. Почему она не зовёт охрану, и где вообще эти придурки? С полным ярости взглядом я летел к этому столику. Мне удалось услышать лишь часть разговора:

— Если честно, ноги раздвинуть приятнее перед кем угодно, лишь бы не перед тобой. Я, наверное, не одна так считаю, раз ты прицепился ко мне. Что, никто не даёт? Странно, убогих обычно жалеют.

— Заткнись, тварь, — замахивается этот смертник на мою Вику.

Подлетаю и впечатываю кулак ему в нос. Он вместе со стулом падает. На нас начинают смотреть люди, но мне плевать. Взгляд Вики полон испуга и радости. Радость, надеюсь, от моего появления.

— Ещё раз, утырок, посмеешь поднять руку на кого-то из моих людей, будь то уборщица или управляющая, я тебе дуло снесу, ты меня понял? Если ты не ценишь свой персонал, то это твои проблемы. Я за каждого из них глотку перегрызу.

— Я понял, понял, — закрываясь от ударов, чуть ли не рыдает этот тестер из пробирки.

Поручаю охране вывести и не пускать. Себя желательно тоже. Боже, как же трудно работать с дебилами. Такими темпами Вику и из дома украдут, а эти полудурки только репу почешут. Надо решать вопросик.

Судя по всему, я подышал одним воздухом с этими дурачками и решил, что наорать на и так испуганную девушку, которая не ожидала увидеть тебя — это самое благородное, что можно сделать.

Ожидаемо, что Вика разревелась, а я понял, что мудак. Она и так часто говорит, что с ней Бес на проводе, хотя с ней я никогда в жизни не показывал эти замашки.