— Я понял, понял, — закрываясь от ударов, лепечет Никита.

— Пошёл отсюда, — рявкнул Тимур.

Я же сидела без возможности двинуться. Во мне смешались страх, радость, благодарность. Но когда Тимур перевёл свой полный ярости взгляд на меня, страх в этой смеси победил.

— Вика, в кабинет.

Я молча встаю и иду за ним. Жертва плетётся за хищником. Когда я вхожу в кабинет, Бесоев закрывает дверь на ключ. Что ж, привычно.

— Какого чёрта, — рычит Тимур, и я слышу вибрацию его глубокого бархатного голоса. — Ты сидела и молчала?! ТЕБЕ ЧТО, НРАВИТСЯ, КОГДА ТЕБЯ ЗАЖИМАЮТ И БЬЮТ? А ЕСЛИ БЫ МЕНЯ НЕ ОКАЗАЛОСЬ РЯДОМ?

Тимур срывается на крик, а я рта открыть не могу. Зато чувствую подступающие слёзы. Я его так ждала, а он орёт и отчитывает меня. Солёные капли не удаётся сдержать, и они крупным градом катятся из глаз. Второй раз за последние пятнадцать минут, я чувствую, как крепко меня хватают, но в этот раз это ещё и нежно и приятно. Обнимаю парня за плечи и прячу заплаканное лицо где-то на груди. Однако Тимур не даёт этого сделать, поднимает моё лицо, держа в руках и глядя в глаза:

— Ты вообще понимаешь, что я мог убить его сейчас? Просто за то что он прикоснулся к тебе. Ты почему охрану не позвала? — уже тихо и спокойно говорит Бесоев.

— Я... я не хотела привлекать внимание людей. Я не думала, что он схватит, — заикаясь, пытаюсь оправдаться.

— Блять, Вика. Я приставлю тебе телохранителя, у меня уже нет сил. Ещё бы секунда, и я бы его уничтожил. Единственное, что меня остановилось — это ты.

Я снова прячу лицо у него на груди. Как же я рада тебя видеть. Слышу, как барабанит его сердце. Он, действительно, мог его убить. Не врёт. Оба стараемся успокоиться.

Тима целует куда-то в волосы, гладит по спине, перебирает пряди. Самое главное, что он рядом.

— Ты когда приехал?

— Я за тобой сюда ехал. Успел как раз, — усмехается парень.

— Домой? Надо только за Русланом заехать.

— Домой.

— Ты тогда езжай сразу на квартиру, — протягиваю Тимуру ключи. — А я за сыном съезжу.

— Поехали вместе, — безапелляционно заявляет Тима.

— Так нельзя же. Ты сам говорил, что лучше не светиться с ним, а я сомневаюсь, что ближайшие сутки он отлипнет от тебя.

— Всё под контролем.

Пожав плечами, быстро скидываю вещи в сумку. Не царское это дело — объяснять что-то. Как я уже говорила, то что мы спим — не так рискованно. Мало ли с кем он ночи проводит, а о глубине чувств никто не знает. Конечно, если бы кто-то узнал про Руслана — это стало бы слабым местом Тимура, и мы бы потеряли покой. С нами всегда охрана, которая отлично маскировалась, но я всё равно боялась за Руслана.

Мы выходим из кафе, и я уже хочу сесть в свою машину, но Тимур сегодня супер начальник:

— Со мной поедешь, — забирает ключи и отдаёт кому-то из парней.

Молча сажусь в машину, кидая сумку на заднее сидение. Тимур заводит машину, выезжая с парковки, и вливается в пятничный плотный поток автомобилей. Он упорно смотрит вперёд, но берёт мою руку и периодически целует и поглаживает большим пальцем. Несмотря на печку и горячие руки Бесоева, мои конечности заледенели. Сегодня меня не злят даже пробки, просто потому что он рядом, крепко держит мою руку и никуда не собирается исчезать. Очень хочу его поцеловать, но сдерживаюсь.

Через час мы доезжаем до мамы. Один из охранников приносит букет и торт. Я непонимающе смотрю.

— Ну а что? Я облажался. Не думаю, что твоя мама будет дико рада меня видеть после всей истории.

— Мама — добрейшая женщина, — заступаюсь я шутливо. — И мудрейшая.

— Тогда я знаю в кого ты, малышка, — приобнимает меня Тимур.

Мама открыв дверь, удивляется. Даже приятно удивляется.

— Здравствуй, Тимур. Привет, дочь.

— Здравствуйте, Нина Алексеевна! Рад вас снова видеть! Это вам, — протягивает шикарный букет маме.

— Благодарю. И я, признаться честно, рада.

— Папа! — бежит, топая как бегемотик, сын.

Тимур подхватывает его и крепко прижимает к себе.

— Привет, мой хороший. Я тоже соскучился сильно-сильно! Как ты себя вёл? Маму слушался?

— Конечно! Мам, скажи, — обращается ко мне малыш.

— Подтверждаю! Бабушка что скажет?

— У меня вообще проблем с ним не бывает, — улыбается мамуля. Конечно, педагог с таким стажем.

— Видишь, пап, я чудо! — восклицает сын под наш дружный смех. Откуда только он это берёт?

— Вижу, сын.

Мама наливает чай, и за столом мы болтаем, в основном, о Руслане. Тима узнаёт как дела у мамы, параллельно отвечает сыну на его тысячу вопросов в минуту. Я благодарна маме, что она не задаёт вопросов о нашем будущем.

Пока я собираю Руслана, Тима остаётся на кухне. Краем уха слышу, что мама благодарит Бесоева за Аню, за помощь, за всё. Тимур же приносит соболезнования об отце. Стараюсь сдержать слёзы, когда слышу о папе, но это хреново удаётся. Смахнув дурацкие непрекращающиеся слёзы, иду обувать сына.