Я хочу, чтобы она была живой. Она нужна мне живой. Она нужна мне, чтобы дышать, чтобы жить. Мне нужно, чтобы она была здесь, с Аароном, со своей семьёй и друзьями.

— Ты ведь подождёшь, правда? — повторяю я свой предыдущий вопрос, нуждаясь в том, чтобы она сказала мне, что теперь она не убежит.

Она откашливается, глядя в пол, избегая моего взгляда.

— Я, э-э, конечно.

— Лили, — произношу я, вздыхая. — Мы не хотели, чтобы это произошло. Я знаю, что это странно, но давай не будем усложнять ситуацию, ладно?

— Здесь нет ничего странного. У нас всё в порядке.

Что-то подсказывает мне, что она лжёт. Она всё ещё избегает моего взгляда.

Я быстро смотрю в сторону льда, видя, что мои товарищи по команде насмехаются надо мной за то, что только что здесь произошло. Гриффин выполняет движение «целуйся сам с собой». Аарон закатывает мне глаза. Грей улыбается как идиот, зная меня слишком хорошо.

Я посмотрел на своего отца и увидел, как он понимающе улыбается мне. Это та же улыбка, которой Грей улыбается мне, только она намного сильнее исходит от человека, которому я обязан всем.

Он отмахивается от меня, говоря, что я свободен.

Я хватаю Лили за руку, стаскивая её с сиденья. Она вскрикивает, но затыкается, когда я тащу её за собой. Она начинает протестовать только тогда, когда я выхожу на лёд.

— Я не выйду на лёд, — говорит она предупреждающим тоном. — Колин, я укушу тебя.

— Укусишь, Лилибаг, — я поднимаю её с земли, незадолго до того, как перекинуть через плечо, и начинаю кататься по льду.

Она кричит, чтобы я вернул её обратно, но я этого не делаю. Лили не хочет прикасаться ко льду, поэтому я не позволю ей прикасаться к нему. Во всяком случае, пока.

Мои товарищи по команде возмущаются происходящим. Понимающие «ох» и «ах», срывающиеся с их губ, когда я прохожу мимо них, говорят мне, что я пожалею об этом рано или поздно.

Кататься на коньках, когда кто-то висит у меня на плече, определённо непросто. Но с этим можно справиться. Хотя, если она продолжит щипать меня за задницу, я могу её уронить.

Клянусь, в пальцах Лили Рейес есть какая-то сила. Я всегда думал, что Эйра хороша в том, чтобы ущипнуть меня, но Лили превосходит всех.

Клянусь, к тому времени, как я доберусь до другой стороны льда, у меня на ягодице будет синяк.

— Колин, отпусти её. — Аарон встаёт у меня на пути, не давая мне сдвинуться с места. Аарон — единственный, кто протестует. Остальная команда либо следит за мной, либо просто игнорирует меня, катающегося по льду с симпатичной горячей девушкой, перекинутой через плечо.

— Не отпущу.

— Отпусти меня, Колин! — кричит Лили, снова ущипнув меня.

— Ладно, ты хочешь пройтись по льду в своих ботинках? — говорю я и начинаю опускать её, вытаскивая обратно через плечо вперёд, прежде чем она в конце концов останавливает меня.

— Отнеси меня обратно, туда где нет льда.

— Так я и думал. — Я позволяю себе усмехнуться, затем направляюсь к ближайшему к раздевалке выходу.

Аарон всё ещё наблюдает за мной, я чувствую на себе его взгляд, он следит за каждым моим движением. Я не могу винить его. Если бы какой-то парень сделал это с моей сестрой, я бы забил его до смерти. Возможно, не до смерти, но близко к этому.

— Никаких девушек в раздевалке, Колин! — кричит мой отец мне вслед. Это всегда было запрещено, я это знаю. Раздевалка — это личное пространство команд. Все наши вещи там. В целом это наше место, а не для каких-то посетителей. Но, как бы то ни было, за правилом «никаких девушек» стоит ещё одна причина. Это простое и очевидное правило. Никаких девочек, потому что каждый хоккеист в этой школе — нечто особенное.

Но это правило также основывается на имени «Закери Блум».

Я схожу со льда, на мгновение переключая своё внимание на отца. Моя рука остаётся зафиксированной на запястье Лили. Если я сейчас отпущу её, она убежит. Я не буду так рисковать.

— Без дурных намерений, папа, — говорю я достаточно громко, чтобы он меня услышал. — Я обещаю!

ГЛАВА 11

«Я знаю, ты цветок средь поля сорняков» — Surrender by Billy Talent.

Лили

— Мне не пять лет, Колин, — приходится напоминать этому придурку. Он тащит меня в эту — совсем не противную — раздевалку. И что ещё хуже, он толкает меня в душевую кабину, запирая дверь, чтобы я не могла уйти.

По некоторым причинам Колин считает, что я убегу, если он позволит мне подождать снаружи.

Он, конечно, прав, но я не хочу еще больше раздувать его эго. Ему не стоит знать, что он уже довольно хорошо знает меня и читает, как книгу. И кроме того, меня пугает, что он может это понимать.