— Не знаю…

И тут я снова разревелась, без сил уселась на кровать. Альберт опустился рядом, вытащил из кармана чистый платок с вензелями, протянул мне, произнес успокаивающе:

— Лучше покажи письмо, о котором говорил Сэми.

Я одной рукой принялась утирать с лица слезы, а другой откинула покрывало, нащупала лист бумаги, ставший для меня нежданным проклятием, а вместе с ним и медальон.

— Вот, — медальон скользнул мне на колени, а письмо я протянула Альберту.

Он взял пожелтевший лист, развернул и вдумчиво прочел. Потом нахмурил брови.

— Ты этого не писала?

Я покачала головой. Он не поверил.

— Селия, скажи честно, ты точно этого не писала? Почерк твой и выражения твои.

— Нет! — это слово я выкрикнула изо всех сил. — Я сама только сегодня узнала о нем. Я все это время думала, что он поддался угрозам отца и решил жениться на графине Лорейн Порие. Я же сама видела в газете объявление о помолвке.

Альберт довольно улыбнулся, сложил лист вчетверо, убрал в карман и произнес загадочно:

— Это замечательно!

— Что в этом замечательного? Меня оболгали, а Вильгельм поверил.

— Ты не лучше. Ты тоже поверила лжи, — отрезал Альберт. — Я уверен, что Вилли не подавал это объявление в газету. И не планировал помолвку с Лорейн. Да он терпеть ее не может, и тебе это прекрасно известно! Ты в курсе, — герцог резко протянул руку, выхватил у меня медальон и покачал им в воздухе, — что он все десять лет носил эту штуку не снимая?

— Правда? — от удивления я распахнула глаза.

— Правда, — отрезал он. — Да что толку от этой правды? Вы оба все эти годы вели себя, как законченные идиоты! Я столько сил потратил на то, чтобы затащить вас обоих сюда, чтобы дать вам объясниться. И что?

Я хлюпнула носом и прижала промокшее кружево к губам.

— И что? — повторила я шепотом его вопрос.

— Ничего!

Альберт отбросил медальон на кровать и поднял вверх палец.

— В этом дураке вновь взыграла гордость. Душно ему тут, видите ли!

— Это ужасно, — я снова едва не разревелась.

— Нет, — отрезал Альберт, — это прекрасно!

— Да что прекрасного-то?

Герцог Конье усмехнулся.

— Селия, ты умная женщина, но иногда кажешься дурой похлеще Вильгельма.

Я попыталась возмутиться, но мне закрыли ладонью рот.

— Помолчи и послушай меня. Прекрасно, что ты не писала это письмо. Нет ничего проще, как обратиться к магам и выяснить, чьих это рук дело. Понимаешь?

Я вытаращила глаза и кивнула. Альберт убрал ладонь.

— Как вы сами до этого не додумались?

Мне осталось только пожать плечами. Он по-дружески чмокнул меня в щеку, легко поднялся и произнес:

— Вот что, душа моя, ничего не предпринимай, только все, как обычно, испортишь. Оденься, позавтракай и поезжай домой. Сиди там смирно, никуда не уходи. Жди своего гордеца. А с Вильгельмом я сам разберусь.

***

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я попыталась собирать вещи, но все валилось из рук. В душе царило смятие.

За окном совершенно рассвело. Снег прекратился, а старый парк превратился в волшебную сказку наяву. У озера в отдалении мерцали разноцветные огоньки. Только теперь там не было ни меня, ни Вильгельма.

Когда послышался новый стук дверь, я спросила почти равнодушно:

— Кто?

— Леди Селия, — голосок был смущенным, — это я, Кетти. Мне можно войди.

Я бросила быстрый взгляд в зеркало, чуть-чуть поправила волосы и даже улыбнулась. Как хорошо, что слезы не оставляли на моем лице следа надолго. Кто бы сейчас сказал, что еще час назад я ревела, как глупая девчонка. Никто.

Из зеркала вновь смотрела красивая молодая уверенная в себе женщина. Разве что глаза у нее были немного грустными. Ничего, время это быстро исправит.

— Леди Селия? — голос горничной стал совсем робким.

— Да, Кетти, заходи.

Девушка протиснулась в дверь бочком, старательно придерживая локтем непослушную створку. В руках у нее был большой поднос.

— Я завтрак вам принесла, — сказала она довольно и споро принялась расставлять посуду на столе.

Для одного там было слишком много. Я с удивлением смотрела на горячую кашу, шоколадный пудинг, сдобу, яйцо, тарелочку с сыром и ветчиной, хлеб, печеное яблоко, кофейник и сливки.

В центр Кетти уместила узкую голубую вазочку с веточкой цветущей орхидеи. Я невольно умилилась. Умница-горничная, как могла, постаралась мне поднять настроение. У меня невольно вырвалось:

— Хочешь перекусить со мной?

Она зарделась и серьезно покачала головой.

— Что вы, леди Селия, нам нельзя. И потом, я уже успела покушать на рассвете. Вы лучше садитесь, ешьте.

Она отодвинула стул, приглашая меня жестом. Я не сдержала улыбки. Кетти выглядела такой заботливой, такой обеспокоенной.