Ты даже не представляешь, насколько. Мы с ним почти святые. Ангелы. Тео усмехнулся и взглянул на себя в зеркало — святой лик был изрядно помят: волосы взъерошены, под глазами залегли синяки, а щёки заросли мелкой тёмной щетиной. Переубеждать девочку не хотелось. Пусть верит в их непорочность. Нотт провёл пальцем по подбородку, прошуршав по колючей поросли. Как всегда она так быстро отрастает… Может, походить так? В квартиру к Грегу идти было лень. Тео открыл зеркальную дверцу шкафчика в слабой надежде найти здесь что-то, чем можно побриться.

— Бинго! — подцепил пальцами опасную бритву годов этак пятидесятых и звонко раскрыл её в одно движение. Металл красиво блеснул в свете потолочной лампы. — Смотри, какой раритет.

Грейнджер повернула голову на бок и с интересом взглянула в его сторону.

— И ты умеешь ею пользоваться? — с сомнением спросила она.

— Спрашиваешь.

Теодор провёл подушечкой пальца по прохладному лезвию, которое на удивление оказалось достаточно острым.

— Может, сходишь возьмёшь свою? — кажется, девочка не верила в его способности.

— Слишком скучно, — хмыкнул Тео.

Он ещё немного покопался и извлёк из того же шкафчика облезлый помазок с костяной рукоятью и какую-то глиняную миску для взбивания пены. Его отец всегда брился только такой, поэтому Теодор прекрасно знал, с какой стороны её держать. Остальные нюансы он на себе не испытывал, но видел тысячу раз, как Нотт-старший водил острым лезвием по щекам.

— Рискнём? — он помешкал, а потом в один рывок стащил через голову футболку и осторожно посмотрел в зеркало на Гермиону.

Девочка не ответила. Она молча скользила глазами по его шрамам на коже. «Предатель» между лопатками, криво отражённое в зеркале «Улыбайся» у самого сердца… За исключением тех случаев, когда они занимались сексом, Теодор впервые стоял перед ней полуобнажённым. Он избегал раздеваться. Просто слишком сильно ненавидел, когда люди на него смотрели, как на труп милого щеночка, разорванного оборотнем. Когда печально сводили брови и глядели в его сторону мутными от подступивщих слёз глазами. Как у дохлых рыб. От этих жалостливых взглядов было некомфортно и всегда хотелось сбежать. И стягивая сейчас с себя футболку, Нотт искренне надеялся, что это будет выглядеть буднично. Будто бы он всегда впускал людей в настолько личное пространство. Что для него это ничего не значило. И что этот шаг не дался ему с таким трудом.

Грейнджер беззастенчиво пялилась, и не думая отводить глаза. Только смотрела она на него по-другому. Не с жалостью. А так, словно любовалась…

Так странно.

Нотт хмыкнул и попытался сделать вид, что не замечает её взгляда. И что ему вовсе не хочется улыбнуться. Ни капельки. И уголки губ вовсе не подрагивают. Это спазм. Он сосредоточенно почистил зубы и приступил к бритью. Гермиона наблюдала за каждым его движением. Следила как перекатываются мышцы на руках под шрамом «Шлюха» и под Тёмной меткой. Кусала губу и молчала. Ему казалось, что если он закроет сейчас глаза, то её взгляд будет ощущаться на коже подобно солнечному зайчику, который перепрыгивает с буквы на букву. И от этого на душе становилось даже тепло.

Скрипнула дверь. В комнату тихо вошёл Малфой. Он молча встал рядом с Тео, взял его зубную щётку и принялся умываться. Правая рука Драко была заботливо перебинтована и густо намазана целебными мазями. Из-за чего от него разило почти как от Хагрида: шалфеем, фенхелем и анисом… ещё бы кислым сидром его сбрызнуть и был бы тот же самый аромат. Тео поморщился, но от комментария воздержался.

Почему-то сейчас было слишком хорошо и спокойно.

Одна нежилась в ванне, другой брился, третий чистил зубы. И все расслабленно молчали. Выглядело всё так буднично, словно они уже прожили вместе лет сто. При этом так спокойно, словно они были вместе с самого рождения. Только тихое шуршание зубной щётки и слабые всплески воды.

— Тебе помочь? — Тео сполоснул бритву и придирчиво взглянул на Драко. Этот тоже оброс, но, судя по его руке, ни палочкой, ни бритвой он воспользоваться пока не мог.

— Нет, — Малфой провёл пальцем по своей щетине и тяжело вздохнул.

— Просто скажи, что ты трусишь.

— Нотт, не начинай.

— Говорят, твой отец отращивает бороду, пошёл по его стопам? — Тео подмигнул Гермионе. — Ставлю сто галлеонов, что ему просто нравится, когда его уговаривают.

— Ты мне за вчерашний вечер ещё должен сотню.

— Не будь таким трусом.

Она улыбнулась:

— Вы как дети.

Малфой гневно взглянул в сторону Тео и уселся на маленькую табуретку у раковины.

— Брей, но чаевых от меня не дождёшься.

А как же. Скупердяй.

Скупердяй, который уже лет пятнадцать ведётся на одни и те же манипуляции. Теодор хмыкнул, обмакнул кисточку в пену, взял Драко за подбородок и намазал одну сторону лица. Малфой сжал челюсть но не пошевелился, только выдавил сквозь зубы злобное:

— Порежешь — убью.