Начинать не пришлось. Баба Марфа села напротив, уставилась на Стешу тяжелым взглядом своих черных цыганских глаз. У мамы и у самой Стеши глаза были зеленого цвета, у Катюши — светло-карие. Вот такой непроницаемой угольной радужки не было ни у кого в их семье.

— Где твой платок? — спросила баба Марфа.

— Какой платок? — Сердце похолодело и стало биться в разы быстрее. — У меня несколько платков.

На самом деле платок был только один, и теперь Стеша надевала шерстяной берет или и вовсе ходила с непокрытой головой. Весна ведь!

— Тот красный платок, в котором ты приехала.

— А почему вы спрашиваете?

Ей был неприятен этот допрос. Было что-то странное в том, каким тоном баба Марфа его вела, и в том, каким взглядом на нее смотрела.

— Где платок? — процедила баба Марфа и стукнула ладонью по столу с такой силой, что Стеша от неожиданности уронила вилку. Та с тихим бряцаньем упала на пол. Пришлось лезть за ней под стол. Это дало Стеше время прийти в себя и собраться с силами для отпора.

— Я его потеряла. — Сказала она, выныривая с вилкой из-под стола. — Не понимаю, какое вам…

— Где? — перебила ее баба Марфа.

— Что где? — Стеша вытерла вилку лежащим на краю стола полотенцем.

— Где ты потеряла свой платок?

— Не знаю, — соврала Стеша. Отчего-то говорить старухе правду не хотелось.

— Не ври мне! — Баба Марфа крепко сжала ее запястье своими сухими узловатыми пальцами. — Спрашиваю в последний раз! Где ты потеряла свой платок?

И как-то сразу стало ясно, что это и в самом деле в последний раз, что, если Стеша снова соврет, последствия для них с Катюшей могут быть самыми непредсказуемыми.

— На болоте. Я не помню точно. Кажется, на болоте.

Баба Марфа подалась вперед. Ее ногти впились в кожу Стеши с такой силой, что стало по-настоящему больно и по-настоящему страшно.

— Когда? — спросила старуха едва слышно. В голосе ее снова трещал огонь. Как у тех… угарников. — Когда ты его потеряла?

Когда? Это Стеша знала совершенно точно.

— В тот день, когда вы с Серафимом ходили слушать болото! — сказала она с вызовом. — Это ж самое обычное дело, да? Слушать болото! Вы пошли, а мне стало интересно.

— Ты за нами следила? — Баба Марфа теперь говорила совершенно будничным тоном. Пальцы она тоже разжала. От ее ногтей на Стешином запястье остались багровые лунки.

— Да, — сказала Стеша, — я пошла за вами на болото.

— Ты пошла за нами на болото и…

— И заблудилась.

Не станешь же рассказывать еще и о тех своих галлюцинациях. Как объяснить этой вредной старухе, что она почувствовала в тот момент? Как рассказать, что болото показалось ей огромным живым существом?

Баба Марфа вдруг с мучительным свистом втянула в себя воздух, и Стеша испугалась, что у нее сейчас случится приступ удушья.

— Ты видела дым или огонь? — спросила баба Марфа. Крепкие пальцы ее теперь сжимали столешницу с той же силой, с какой раньше сжимали Стешину руку.

— Я видела воду. — Стеша потерла глаза, словно этот жест мог прогнать вернувшееся вместе с воспоминаниями наваждение. — Снег начал таять прямо у меня под ногами.

Ответ был такой же странный, как и вопрос. Но, кажется, бабу Марфу он удовлетворил. Удовлетворил, но не успокоил.

— Ты сказала, что заблудилась.

— Так и было.

— Как ты вышла к дому?

— Не знаю. — Стеша пожала плечами. — Шла, шла и вышла.

На самом деле она не шла, а бежала со всех ног. Но зачем бабе Марфе такие подробности?

— Что ты видела?

— Кроме болота?

— Да. Что ты видела, кроме болота?

— Ничего!

Вот здесь Стеша была готова стоять до конца: она ничего особенного не видела, а что видела, то ей просто примерещилось.

— Хорошо, — сказала вдруг баба Марфа.