Она отшатнулась. Поднос наклонился.

– Ойе, – сказал кто-то и выровнял его.

– Простите, пожалуйста, – пробормотала Белла и отвернулась от Ричарда со слезами на глазах.

Он был зол. На это она действительно не рассчитывала. Она потеряла дар речи. Она сконцентрировалась на своих действиях, сжав зубы, и это было почти больно.

Казалось, никто не заметил её неловкости и не упрекнул её. Наоборот, директор сказал ей пару дружеских слов, а благотворитель с аллергией признательно кивнул ей. Но Белла вдохнула свободно только тогда, когда поднос опустел и она могла опять вернуться в кухню.

– Один момент, – крикнул кто-то ей вслед, когда она почти уже достигла лестницы.

Она обернулась. Это был Ричард, по-прежнему злой, что от неё не укрылось, хотя он прятал свою злость за вежливым шармом, с каким он отделался от навязчивого гостя и сейчас через толпу гостей прокладывал к ней дорогу.

Она прислонилась к стене, надеясь, что он её не заметит. Но в этом ей не повезло.

– Принесите мне ещё один паштет из сардин, – громко и отчётливо сказал он.

– Д-д-да, разумеется.

– Сэр.

– Ч-что?

– Ты обращаешься ко мне со словом «сэр», – тихо прошипел он сквозь зубы. – Иначе все заметят. – Его глаза не смеялись.

Что она сделала не так?

– Разумеется, сэр, – сбитая с толку, ответила Белла.

– Поторопитесь, пожалуйста.

Она заторопилась.

На кухне все были впечатлены.

– Видите, Его Светлости нравится наш паштет из анчоусов, – сказал шеф. – Как у дворцового поставщика.

Шеф-повар сунул новый противень в духовку, а Белла понесла закуски в соседний зал на небольшом подносе, чтобы успеть к тому моменту, когда паштет из анчоусов будет готов к подаче.

Через четверть часа она, высматривая Ричарда, снова поднялась по большой лестнице с подносом, полным корзиночек тёплого, ароматного паштета. Наконец она увидела его. Он внимательно рассматривал три картины, слушая при этом то ли экскурсовода, то ли самого художника.

Белла колебалась. Словно почувствовав её взгляд, Ричард посмотрел на неё и сделал их тайный жест, что он её увидел. При этом он показал на край выставочной стены. Жест был таким мимолётным, что его вряд ли кто-то заметил.

Он прирождённый заговорщик, подумала Белла, немного успокоенная. Не забыть сказать ему об этом.

Она пробралась сквозь толпу. Люди уважительно держали дистанцию с гостями директора, поэтому немного поодаль толпа густела. Иногда Белла теряла Ричарда из виду, а когда она добралась до края стены, он уже ушёл вместе с остальными гостями. Она не знала, бежать ли ей за ним или нет. Нерешительно постояв возле стены, она увидела, что Ричард повернул голову и остановился. Он не смотрел на неё – нахмурив лоб, он изучал каталог, – но он сделал жест, который мог означать, что она должна скрыться за стеной.

Боже мой, подумала Белла. Но что я, собственно, теряю?

Она зашла за стену и оказалась в узком помещении, которое было полно стульев и рекламных материалов. Она хотела уже выйти обратно, когда рядом с ней возник Ричард.

– Быстро, – он стал возиться со встроенным в стену пультом, который она не заметила. Часть стенки за ней скользнула в сторону. – Давай, заходи.

Белла сделала шаг назад, при этом оступилась и ухватилась за него. Хлопая глазами, она увидела, как дверь за ним снова захлопнулась. Было совершенно темно, и только уличные фонари светили через голые окна. Ричард тяжело дышал.

Очевидно, они находились в небольшом зале заседаний. В данный момент он служил чем-то вроде кладовки, здесь были не только стулья, но и стремянки, банки с красками, а также тряпки для уборки. В комнате пахло терпентином.

– Боже, они были готовы в последнюю минуту, – заметила Белла.

Но Ричард не проявил никакого интереса к проблемам ремонта в галерее.

Он встал перед Беллой, как ангел мщенья.

– Что ты, чёрт побери, себе думала?

Прежде чем она смогла ответить, он прижал её к столу заседаний и начал страстно целовать.

Когда Белла наконец смогла вдохнуть воздуха, он уже целовал её шею, волосы, виски и что-то бормотал. Она сглотнула.

– Ах…

– Ты сошла с ума, – прошептал он возбуждённо. – Ты знаешь это? Совершенно ненормальная. На этом мероприятии кишмя кишат фотографы и журналисты всех мастей, не говоря уже про всю эту банду, которая продала бы свою бабушку, чтобы найти в колонках сплетен пару новых имён. И ты появляешься здесь в этом костюме, в котором выглядишь как звезда мюзикла сороковых, и думаешь, что я позволю тебе уйти без последствий?