Шрифт:
– Ну что, мягко идет?
– Нормально. На чем настаивал?
– Как на чем? На щупальцах кровососа!
Бармен рассмеялся.
– Шутки в Зоне, Холод, дело опасное. Но не такое опасное, как выброс!
– Да, слышали мы с мужиками грохот. Что хотел этим сказать?
– А то, что группу людей нашли.
– Ну-ка ся, ну-ка ся!
– Четыре человека, трое учёных и гражданский. Видимо, наёмник.
– Никогда таких тут не видал. М-да... Не повезло бедолагам.
– Старались укрыться в какой-то землянке. Знаешь, что интересно?
– Попробуй удивить...
– Наёмник живой.
Холод всматривался в силуэты входящих в здание солдат. Он увидел, что на плечах у них лежит бездыханное тело.
– Не похоже...
– Пульс слабый, но присутствует.
– К Каланче несете?
– Есть такое дело.
– Не окочурится он у нашего ученого?
– Другого выхода нет, - сталкер поставил стакан на стойку вверх дном.
– Ладно, пора мне.
Клиент отошел. Старик взял стакан и стал протирать его чистой тряпкой.
– Наемника они нашли...
– бармен дыхнул в стакан.
– Нет, что бы старого Холода навестить лишний раз, они жмуриков на базу тащат! Чудаки...
Глава III.
Отряд зашёл в единственное двухэтажное здание на территории хутора.
– Свободны, дальше я сам, - сказал Петренко, поднимаясь по лестнице.
На втором этаже находился кабинет местного учёного - профессора Каланчи. Этот человек, казалось, мог даже мёртвого из могилы поднять. Эта ситуация стала проверкой такого слуха.
– Профессор, - кричал сержант, затягивая тело Шрама в кабинет, - вы здесь нужны как никогда.
– Что случилось?
– вскинув брови, сказал Каланча.
– Мы нашли его в землянке, возле разрушенной мазанки.
Ученый всмотрелся в полуживое лицо наемника.
– И зачем вы притащили ко мне в комнату труп?
– Он жив. Пульс прощупывается.
Каланча подошёл к Шраму и положил палец ему на шею. Жилы были тёплыми, по ним с адекватной скоростью текла кровь.
– Невероятно...
– снимая очки, сказал учёный.
– Сообщите об этом Лебедеву.
– Есть, товарищ полковник!
– удаляясь, сказал солдат.
– Удивительный феномен...
Профессор встал с места, подошел к шкафу и начал перебирать содержимое ящиков.
– Где же ты...
Каланча отошел, держа в руках кассетный диктофон советского производства. Профессор сел на кресло, положил себе на колени устройство и нажал на кнопку записи.
– Я наблюдаю странный феномен... Это первый раз на моей памяти, когда человек выжил после выброса аномальной активности, и ему удалось сохранить нормальный пульс. Больше пока сказать не могу, солдат «Чистого неба» притащил ко мне тело только что... На лице видны глубокие морщины и линия застаревшей кожи, проходящая через правый глаз. Видимо, в молодости человек получил шрам. На винтовке видна гравировка... "Хорош, собака!"?. Интересно... Конец записи.
После Каланча отложил диктофон и положил на кровать Шрама. Профессор начал медосмотр.
Около получаса прошло перед тем, как доктор наук записал в тетрадь с печатью "Медкарта" информацию о здоровье мужчины.
– Что же, голубчик, несколько дней вам придётся полежать здесь, - шутя, сказал профессор, - несладко вам пришлось, не сладко придётся и мне...
Ученый положил очки на стол, сел в кресло и захрапел.
Лебедев, - командир группировки, - в тот день оформлял документы прибывших бойцов, которые и подкинули ему лишней работы.
Несмотря на серьёзный вид и почтенный возраст, Лебедев любил пошутить. Он не знал шаблонных анекдотов, ему хватало фантазии выносить смешную мораль из любой ситуации. За это его за глаза называли "дядей Никитой". Но, если ситуация становилось опасной, он напрочь забывал и про юмор, и про свой немаленький возраст, пускаясь с работой «во все тяжкие».
В то время Лебедев захотел выпить чаю, отвлечься от бумажной волокиты. Он снял с пояса рацию и нажал на кнопку.
– Холод, как слышно? Организуй мне чего-нибудь вкусного к чаю, - диктовал главнокомандующий.
– Не до чаю вам будет, товарищ генерал, - забегая, сказал солдат, - у полковника к вам важное дело.
– Что понадобилось профессору?
– поворачиваясь, сказал глава группировки.
– Я думаю, вы захотите узнать это лично.
Сержант выбежал из кабинета.
– Холод, отбой, - Лебедев повесил рацию обратно.
– Захочу узнать... Сейчас я хочу только чаю и выспаться.
Старик взял трость, встал со стула и зашагал к двери, подобно пингвину.
Лебедев поднимался по лестнице вверх, выражая бранью боль в суставах.