Эмори

— Просто расскажи ему все и сохраняй спокойствие, — сказал интернет, — он не воспримет это плохо, — сказали они.

Ну, знаете, дорогие пользователи интернета, если парень, которому вы собираетесь сообщить эту новость, травмирован своим последним опытом, он не очень хорошо воспримет эту новость. Тем более со «спокойствием», чтобы это не значило.

Думаю, Майлз уже подозревает, к чему я веду, потому что лицо его внезапно побледнело, он даже выронил ложку из своих рук.

— Скажи это, — практически умоляет он, его голос тих и полон страха. — Мне нужно чтобы ты сказала это, Эмори.

— Я беременна.

— Нет, — выходит из него с выдохом. — Нет, нет, нет. Нет, — он спускается на пол и проводит рукой по волосам, дёргая их за кончики. — Ты сказала… Мы использовали… Нет…

Честно говоря, я бы хотела сказать, что ожидала от Майлза другой реакции; что он будет более благосклонен или отмахнется от этого, как будто это ничего не значит. Но эта реакция — отрицание этого, нежелание слышать об этом. Это именно то, о чем я думала, что он сделает, когда я расскажу ему об этом.

Это все ещё не очень приятно.

— Я не могу… — он хватает ртом воздух и цепляется двумя пальцами за воротник рубашки, дёргая её. — Эмори, я не могу стать причиной ещё одной смерти.

Я опускаюсь на колени перед Майлзом, обхватывая его лицо своими руками, чтобы он посмотрел на меня, когда я скажу:

— Я не умираю.

— Если ты умрёшь из-за меня, твои родители действительно следом убьют меня. Блять, я сам убью себя.

— Нет, не убьёшь, — выдавливаю я. — И я не умру, Майлз. Смерть Милли была из-за осложнения во время кесарева сечения. Ты знаешь это.

Он качает головой, делая глубокие вдохи, впустить как можно больше воздуха в свои лёгкие.

— Что если и у тебя будут осложнения? Что если ты умрёшь, Эм? — он обхватывает руками мое тело, притягивая меня ближе. — Что ес…

— Не думай об этом, Майлз.

— Я не могу не думать об этом.

Не буду врать, когда этот первый акушер — гинеколог сказал мне, что я беременна, первой моей мыслью было: «Я умру». На какое-то мгновение, я стала считать месяцы до своей смерти, взвешивая, стоит ли моя смерть рождения ребёнка, которого я никогда не увижу.

Я не такая самоотверженная, как моя сестра. Я хочу жить, и мне очень жаль, но если мне придётся выбирать между собственной смертью или смертью моего будущего ребенка, то я выберу свою.

Только когда доктор Мэнсон спросила меня, хочу ли я сделать аборт, я поняла, что на самом деле не хочу его делать, только если в этом нет крайней необходимости. Как если бы от этого зависела моя жизнь. Поэтому я рассказала доктору Мэнсон о том, что случилось с моей сестрой, и она сразу же поняла мои опасения и мою реакцию на эту новость. Она, конечно, не могла гарантировать мне жизнь, но она все же сказала мне несколько ободряющих слов, она так же назвала цифры, которые уменьшили мои опасения вероятности смерти во время родов. Они оказались на много меньше, чем я предполагала. Я имею ввиду, что 700 смертей в год — это все ещё много, но по сравнению со статистикой рождаемости, это… не так уж и плохо. Я полагаю, что в США самый высокий показатель смерти матерей во время родов среди развитых стран — это то, о чём стоит беспокоиться, но я не должна рассматривать смерть как один из наиболее вероятных вариантов.

Я взрослая и здоровая. Это не делает меня автоматически живым человеком, но даёт небольшое преимущество.

— Эм?

Я выворачиваюсь из его объятий ровно настолько, чтобы посмотреть на него.

— Да?

Майлз берёт мою руку и его глаза замирают на моём кольце, а не на моих глазах.

— Пообещай мне, что ты не умрёшь.

Я тихо вздыхаю.

— Я не могу пообещать тебе этого, Майлз.

— Мне нужно чтобы ты сделала это, пожалуйста, — он проводит большим пальцем по костяшкам моих пальцев, затем поправляет моё кольцо, чтобы бабочка была не слишком сильно повернута вбок. — Эм, я не смогу пройти через это снова. Я не могу допустить, чтобы ещё один из вас умер. Я не смогу воспитать ещё одного ребенка без матери. Так что пожалуйста, прошу тебя, не умирай.

— Хорошо, — шепчу я. — Майлз, я не умру. Обещаю.

Я не уверена, что смогу сдержать данное обещание, но я постараюсь. Ради себя. Я хочу жить.

Его свободная рука находят мой живот, его глаза следят за мной.

— Ты не чувствуешь себя беременной, — говорит он.

Я знаю, что он просто пытается отрицать беременность, травмированная часть его мозга не хочет, чтобы это было правдой. Но как, черт возьми, я должна чувствовать себя беременной?

— Я всего на восьмой неделе. Так что…

— Правильно, — вздыхает он. — Ты даже не выглядишь беременной.

— Майлз, опять. Я всего на восьмой неделе.

Он поднимает глаза, встречаясь со мной взглядом.

— У нас есть… семь месяцев чтобы все исправить.

Мои брови падают.

— Исправить что?

— Мы сделали все наоборот, Эм. Ты не должна забеременеть, выйти замуж и влюбиться. Это неправильный порядок.

— Влюбиться?

Я чуть не задыхаюсь от этого слова. Черт, любовь и я действительно не самые близкие друзья. Единственные люди, которых я действительно люблю — это мои родители, Милли и та крошечная девочка, которая по сути является маленькой копией Милли.