— Почему? — спрашивает он.

Его голос напряжен, но не от гнева. Это что-то другое, но я не совсем понимаю, что это.

— Ну, они зарабатывают деньги на мне, верно? А если я ничего не публикую, они не зарабатывают. Ну, это немного сложнее, и я полагаю, что они теряют терпение. Поэтому я подумала, что мне нужно выследить нашего фотографа и попросить его предоставить необработанные кадры того момента, когда мы обменивались кольцами и прочее.

Он вообще слушает? Если нет, мне все равно, приятно выпустить эти мысли наружу.

— Конечно, я собиралась спросить тебя, могу ли я опубликовать их, но я не нашла фотографа, так что, думаю, мне придется вычеркнуть это из списка ближайших постов.

Теперь мне придется дожидаться отредактированных фотографий и только тогда я смогу их загрузить. В конце концов.

— Я не хочу использовать тебя, но ты привлечешь ко мне больше внимания. Люди сходят с ума от контента парочек и семейного контента. На самом деле, со всего, что выглядит идеально.

Однако семейный контент довольно странный. Я именно ввиду, это нормально, если это просто пара, но показывать своих детей в каждом посте, это не совсем правильно. Особенно, когда они молоды, и даже не знают, почему родители продолжают снимать каждую мелочь их жизни. Они так же не могут осознать тот факт, что миллионы людей увидят, как они делают постыдные вещи. Я имею ввиду, да, когда они маленькие, это мило и все такое, но это перестанет быть милым через несколько лет, когда они станут постарше и дети из школы увидят фотографии и видео, на которых они измазаны арахисовым маслом, или что-то вроде этого. Это повод для буллинга.

Использовать ребенка для славы — ужасно. И ничто не сможет изменить мое мнение насчёт этого.

— Ты можешь публиковать хоть мои обнаженные фотки, мне все равно, — говорит Майлз. — Только, пожалуйста, не публикуй фотографии Брук. Только не её лицо. Я не хочу, чтобы они попали на порносайты.

Да, и такое бывает.

— Я бы никогда не стала.

Это тоже одна из причин, почему ещё до того, как он сказал это, я всегда проверяла, чтобы её лица не было в кадре или, по крайней мере, было прикрыто. Люди нынче отвратительны. Мне даже пришлось дорисовывать ей одежду, для некоторых постов, потому что однажды Брук появилась в платье в моей сторис, и я получила тонну негативных сообщений только потому, что её ножки были открыты и они могли их увидеть. От-вра-ти-тель-но.

— Майлз, что происходит?

Майлз откидывает голову назад, кладя её на край ванны. Слабый вздох вырывается из его лёгких, когда он не решается ответить. Но он все равно отвечает.

— Айрис Декер вернулась. И она слышала, как я угрожал Мейв.

— Что?

Может быть я ослышалась, потому что я, черт возьми, не слышала, чтобы Майлз говорил о том, что эта женщина — социальный работник собирается появиться здесь в день нашей свадьбы. И Майлз никоим образом не угрожал Мейв.

— Ага, она была такая вся: «Нельзя угрожать людям», а затем начала вести себя как судья, когда увидела хаос на заднем дворе. Я сказал ей, что мы только что поженились, но хмурое выражение её лица никуда не ушло. А теперь она внизу разговаривает с Брук. Одна. Мне даже не разрешили быть там. Насколько я знаю, эта женщина похитила Брук, и я не увижу её больше никог…

Я привстаю, положив руку на его плечо.

— Она не заберёт Брук.

— Ты не знаешь наверняка, — он подносит руки к лицу, закрывая его.

Когда его плечи начинают трястись, я, честно говоря, не зная, что ещё делать, кладу подбородок ему на плечо, убирая руку, прислонившись щекой к его голове. Он даже не отстраняется, что говорит мне о том, как он опустошен.

Я даже представить себе не могла, что у меня могут отнять моего ребенка, особенно когда я знаю, что не сделала ничего плохого. И у меня еще нет ребёнка, чтобы точно знать, что он сейчас чувствует. Я могу только предположить.

Майлз, возможно, не самый лучший человек или самый идеальный отец, но он старается, и он точно лучший папаша, о котором Брук могла мечтать. Я имею ввиду, какой отец пойдет и женится на ком-то, только чтобы повысить свои шансы на сохранение ребенка, если всё-таки дело дойдет до суда. И он выбрал меня из всех людей, чтобы жениться. Майлз даже не любит меня.

— Слушай, эта женщина вполне может поговорить с Греем, учитывая то, что он тоже живёт здесь. Возможно, и с моими родителями, если это понадобится, и с другими твоими друзьями. Никто из этих людей не хочет, чтобы у тебя забрали Брук. Даже если бы они хотели, сама Брук уж точно не скажет Айрис, что ты её бьёшь или отталкиваешь от себя. Она может молода и наивна, но она точно знает, что ты любишь её всем сердцем. Она знает, что ты заботишься о ней. И так же, ты никогда не поднимал руку на Брук, так что не стоит об этом беспокоиться, хорошо?

В комнате стало тихо, он не отвечает. По крайней мере, не отвечает на то, что я сейчас сказала.

— Это так странно, — наконец бормочет он себе под нос. — Сегодня все было так чертовски странно, милая.

Милая. Он называл меня так все время, когда мы были помладше. Странно слышать, как он говорит это снова.

— Я согласна, но клянусь, если ты ещё раз назовешь меня так, я блевану на тебя ещё раз

— Ах, хорошо, я смогу жить с этим.

ГЛАВА 23

«Страхи, я никогда не могу в них поверить» — Lie To Me by Alessia Cara

Эмори

— Тебе лучше? — спрашивает Майлз, входя в нашу спальню с Брук на руках.

Прошла почти неделя со дня нашей свадьбы, а еда до сих пор не задерживается в моем желудке надолго. Я думаю, что подцепила какой-то вирус, но Майлз со мной не согласен. Он думает, что это что-то другое, потому что у меня все ещё достаточно энергии, чтобы бодрствовать весь день, во всяком случае, большую часть дней. Я сильно устаю, но не до такой степени, чтобы просто вырубаться. И я чувствую себя хорошо, это просто еда не хочет оставаться внутри меня.