— Миленько тут вас, — хмыкнула я, закрывая за собой дверь в преподавательскую.

— Погоди, Рина, — пробурчал Ангуст, шумно и нервно ворочая листки. — Вот же идиот... ский почерк.

Я не выдержала и вслух хихикнула.

— Сядь и не беси меня, — рыкнул преподаватель по магическим травам. Я послушно уселась в ближайшее кресло. После чего поднял на меня злющие глаза: — Вот ты как думаешь, какой факультет самый бестолковый и ни черта не разбирается в магических растениях?

— Боевики! — мгновенно выдала я, едва Ангуст успел договорить.

— Артефакторы! — профессор Теор смешно взмахнул руками и ткнул пальцем в пергамент. — Как этот чудодей обереги-то создавать будет?! Из синюхи красной собрался. Смех! Разве что себе от сглаза, потому что такого дурака уже ничего не возьмёт.

Я сжала губы, что вслух не расхохотаться.

Помнится, после назначения Ангуста на должность преподавателя по магтравам мы с Диором и Лией только диву давались. Профессор Теор? Серьёзно? Это же вечный адепт! Да, умный и с подвешенным языком, но какой из него преподаватель? Чему он адептов научит? Пить настойку гор-травы, ничем на закусывая? Это он мог.

А тут, пожалуйста. Как вжился в роль! Надо будет не забыть девочкам рассказать.

— Сил моих нет, — продолжал бурчать Ангуст. — Сейчас допроверяю и пойдём, — он ещё что-то гневно почёркал в листках, после чего спокойнее добавил: — Боевики, кстати, стараются, зря ты так.

Я только хмыкнула. Да-да, особенно один, так сказать, верховный боевик. Сушеницы попутал. Такие ошибки не прощались и не забывались.

Наконец, Ангуст отложил исписанные пергаменты и куда довольнее улыбнулся.

— Всё, можно говорить? — рассмеялась я.

— Да, дорогая, я к твоим услугам, — взмахнув светлыми волосами, неизменно падающими на лоб, величественно сказал преподаватель по магтравам.

В дверь поскреблись, и профессор Теор громко обратился к просящемуся внутрь:

— Войдите!

Входить никто не собирался. Послышались быстрые удаляющиеся шаги от двери преподавательского кабинета. Ангуст лишь пожал плечами, а мне уж, тем более, было всё равно.

— Так, начнём. Сушеница? — поднял палец вверх профессор Теор.

— Челом бьём Жмыху, — важно кивнула я.

— Укроп?

— В пятый день занятие по магтравам. Заскочу в новую теплицу.

— Кипрей?

— Мы зиму назад целый пуд с Анитой притащили! — похвалилась я. — Поищи в ваших закромах. Должен быть. И засушенный сойдёт.

— Вот прям уж пуд? — хмыкнул Ангуст.

— Чуть меньше, — фыркнула я.

— А с сурепкой..?

— Есть проблемы, ага.

— Точно золотая нужна? — с надеждой уточнил преподаватель.

— Точно золотая нужна, — грустно выдохнула я.

— Дорого нам Бунден обходится, — задумался Ангуст.

— Твоя правда. Но есть одна идея...

— Какая идея? — мгновенно напрягся профессор Теор.

— Мы можем её одолжить...

— Одолжить? — сузил глаза Ангуст.

— Хорошо, украсть...

В глазах преподавателя резко отразилось понимание.

— Чур тебя! Дурная девка! — нарочито широко раскрыл он глаза.

— А где ты столько злотых возьмёшь, чтобы сурепку эту купить? — подалась я вперёд.

— Но не красть же её у Дарха!!!

— Тогда ешь капусту до следующего Прорыва, — даже немножко смутилась я.

Я сама прекрасно понимала, что красть что-то у профессора Дарха себе дороже. Но, во-первых, нам нужен всего-навсего один листик. Сурепка золотая использовалась в магических зельях в боевой магии, и покупалась эта дорогущая травинушка на деньги академии, а, если быть точнее, на деньги главы семейства Проже. Так что, по факту, украдём мы именно у него. И это уже, во-вторых. На жаль, профессор Дарх был назначен ответственным за хранение не только сурепки золотой, но и Всевышний ещё чего знает.

— Предлагаю организовать сбор среди адептов, — предложил Ангуст.

— Удачи, — фыркнула я.

— Так ты с самого начала планировала в воровки податься?

— Хочешь жить — умей вертеться, — уклончиво ответила я.

— Нет, Рина, — покачал головой профессор Теор. — Попробуем решить вопрос без отчисления и увольнения. У меня есть ведьмочка знакомая в деревне — за копейки она нам сурепку не продаст, но несколько серебряных сэкономим. В шестой день седмицы сходим...

— Меня из академии не выпустят, — пожаловалась я.