Тимур у нас, как связующее звено. Без него может ничего бы и не случилось, от этого осознания в груди сводит сильнее.

– Да ничего…- устало выдыхаю дым и кивнув на Соньку, играющую в песочнице спрашиваю

– В Сочи Парк сегодня поедите? Оставлять вам сестренку или помешает? – в словах вновь скользит обиженный тон и Янка, словно желая его развеять прижимается ко мне крепче.

– Оставляй, конечно! Пусть поживет с нами. Привыкните немного, обживитесь втроем, потом вернем вам доченьку. Мы же еще не уезжаем, можем помочь.

В том, что мои девочки в будущем будут друг друга поддерживать, я не сомневаюсь. Янка очень любит Софку и мне эта мысль греет душу.

Одному на свете жить тяжело-по себе знаю.

Спрошу Лильку, если она одобрит, то оставлю.

Мое эго пускается в пляс. Ну хоть в присутствии Соньки у них будет меньше времени друг на друга.

Шумно выдыхаю, привлекая к себе внимание.

Я не должен так себя вести, взрослый мужик вроде.

– А сейчас-то что не так?
– хихикает дочь и встает рядом со мной.

Конечно она догадывается в чем причина, но старательно пытается сгладить углы. Любит она Тимура. Впервые ее такой вижу.

Скосив глаза на дочь подбородком указываю на младшую и нервно сглотнув произношу.

– Вещи сменные у нее в рюкзаке. Конфет больше сегодня не давайте, понаглела она у меня, пока мамы нет дома. Завтра в десять выписка. Платье привезу вечером. – выговариваю указание, словно заученный стишок.

Затушив сигарету в пепельнице собираюсь двинуться к бассейну, но меня перехватывает Янкина рука и тянет на себя.

– Не обижайся, пап – притянув к себе утыкается мне в ворот футболки и коротко всхлипывает.

Сердце на миг замирает, потом оживает резко дергаясь и устремляясь вперед. К ней. К той, чьего внимания я добиваюсь пятнадцать гребаных лет.

По которой скучал порой так, что в груди ломило. Думал, что рождение Соньки сгладит чувства, но без одного пазла не получится полноценной картинки. А без этой девчонки картинка не складывалась, как я ни пытался. Женщину можно вычеркнуть из сердца, ребенка-никогда.

Янки так долго не было в моей жизни, что я уже почти смирился с тем, что мы всегда с ней будем чужими.

Во мне растворились все слова, поэтому я просто размещаю свои огромные руки на ее спине и прижимаю к себе, как крошечного котенка.

Это для Агачева она женщина, а для меня она всегда останется маленьким ребенком.

Моим. Маленьким. Ребенком.

– Я люблю тебя- жалостливо пищит мне в шею, а я усмехаюсь, чувствуя на глазах слезы.

Думал уже никогда не услышу от нее этих слов.

Все детство со мной кусалась.

Когда она была совсем крошкой мне бы было легче наладить с ней общение, но Гелька вредная два года держала меня на расстоянии вытянутой руки. Андрюха даже раньше сжалился.

Яна отстраняется и заглядывает мне в глаза.

– О, не-е-ет… Такой большой и плачешь – получив от меня указательным пальцем по носу громко смеется. У самой глаза блестят.

– Такая взрослая, и такая бестолковая…- улыбаюсь и еще раз прижав к себе свою маленькую девочку тяну ее вниз, к песочнице.

На душе словно что-то распускается.

Становится так легко…

– Софа, Яну слушайся, хорошо! – назидательным тоном обращаюсь к младшей и поймав ее покорный взгляд одобрительно киваю, зная, что кто-кто, а Сонька пакостить не станет.

Попрощавшись, сажусь в машину и трогаюсь к Лильке и сыну, имя которому мы так и не придумали. Надеюсь, что все-таки назовем Данькой.

Привык я уже к этому имени.

Задумываюсь о своих детях. Я так-то отец тоих. Так же, как и Громов. Только вот у нас с ним одна дочь на двоих. И такое в жизни бывает.

Мои девочки совершенно разные

Янка невыносимая. Гремучая смесь меня и Ангелины.

Мы с Гелькой до сих пор гадаем, как так получилось, что мы однажды оказались в одной постели.

Мы пару дней под одной крышей прожить не можем- начинаем цапаться.

Даже не представляю, как ее характер терпит Андрюха?

А Соня копия моей Лили. Спокойная и послушная. Правда рядом с Янкой ее моторчик оживает и она может побеситься.

Подлавливаю себя на том, что все время улыбаюсь. Это замечаю не только я. Когда захожу в палату к Лильке ловлю на себе ее подозрительный прищур.