Выдав струю на расстоянии, я завязал портки и с облегчением выбрался наружу. Мокрые подошвы заскользили по деревянному полу. Может выйти, почистить ботинки…

Стоп, а где его светлость? Я замер, вглядываясь в толпу гуляющих матросов. Кое-кто успел набраться и сползти под лавку, парочка лежала на столе, другие орали, зазывая шлюх и требуя больше выпивки. Ничего не изменилось, кроме одного – пропал барон. Раньше он сидел у стены, а теперь его не было. Внутри заныло от тревоги: нет, не за Дудикова, хрен бы с ним, за Печать!

Схватив Рогги за плечи, я попытался добиться от того ответа, но пьяный матрос лишь бормотал бессвязно.

– Барон-то? Барон ушел, - пришел на выручку Бабура.

– Куда ушел?

– Да пес его забери. С ним парочка наших была, Жедяй и этот, как его там, - косматая голова склонилась, то ли предавшись воспоминаниями, то ли погрузившись в сладкий сон.

– Танцор, айда к нам.

– Баб-то щупал за вымя? Знаешь они какими сладкими бывают.

– Давай, выпей якорную.

Многоголосица неслась со всех сторон, но я уже не слушал: толку от них, все равно ничего не знают.

Распахнув дверь, вывалился в теплую южную ночь. Голова закружилась от свежего воздуха. Некогда вонючие улочки благоухали по сравнению с душным залом таверны.

Куда же ты направился, барон? Глаза забегали, пытаясь вычленить из толпы знакомую фигуру. Девка, обряженная в застиранную одежду служанки, господин в сером сюртуке: то ли мелкий чиновник, то ли распорядитель по хозяйству, блюющей на углу выпивоха. Ага, а вон вдалеке мелькнула знакомая матросская форма. Если барон ушел с кем-то из наших…

Ноги сами собой понесли вниз по улице. Бежать в толпе та еще наука, здесь опыт нужен и чуйка, что у сторожевого пса. Ошибешься, в какую сторону перепуганный купчик дернется, и впишешься прямиком в мягкое пузо. А ежели за тобой погоня, а в руках чужой кошель горит? Могут и забить до смерти.

Я с малолетства постиг сию науку: через пот, синяки в половину тела и разбитое в кровь лицо, потому скользил сквозь людской поток, что раскаленный нож сквозь масло.

А вот и перекресток. Идущая вперед дорога вела к гавани и раскинувшему до горизонта темному океану. Справа находилась та самая улочка с приставучей старой шлюхой и глухим закоулком, где остался лежать незадачливый грабитель, а напротив… Напротив был лес или как его именовали местные жители – джунгли. Город здесь обрывался, дальше шли заброшенные хозяйственные постройки и дикая земля. За каким лешим барон туда поперся? Он и еще три провожатых из числа команды «Оливковой ветви».

Слишком плохое место они выбрали для ночных прогулок. Уличного освещения нет, лишь пару фонарей на облупившихся стенах домов: подрагивают неровным светом, пытаясь справиться с наступившей темнотой. Прохожие отсутствовали, как и городская стража, обязанная бдеть за общественным порядком. Кругом глухие стены перекошенных складов, да полуразрушенных амбаров.

Просто отличное место для всяческого отребья, скрывающегося от закона. Я бы и днем сюда не сунулся, не говоря уж про ночное время суток. Но барон-то, барон…

Мысли закрутились стремительным вихрем, сотканным из противоречий. С одной стороны понимал, что у благородного господина не может быть с собой артефакта, потому как лично его провожал, наблюдая с борта корабля, как тот садился в шлюпку. Тугой кошель болтался на поясе, как и шпага, поднимающая полы камзола. Драгоценные перстни на пальцах, толстая цепь на шее, инкрустированная каменьями и пачка документов во внутреннем кармане. Я даже успел заметить угол белого конверта, когда гуляющий ветер распахнул края господской одежды. Чего точно не было, так это трехкилограммового слитка. Предмета самого по себе объемного и тяжелого, а с учетом специального кожуха, защищающего от божественного проклятья, так и вовсе.

Печать Джа хранилась в каюте корабля – в том не было никаких сомнений. Тогда зачем лезу в глухую дыру, зачем рискую собственной шкурой? Разумного ответа не нашлось, лишь лихая чуйка продолжала нашептывать: «вперед-вперед, не упусти». Словно жизнь барона и артефакт были связаны таинственным образом. Исчезни его светлость и Печать тут же испариться, вместе с надеждой на светлое будущее. Этого я допустить не мог… никак не мог, слишком близко подобрался к верному шансу, способному изменить жизнь.

Вдохнул и выдохнул… Скользнул в густую тень, отброшенную серой стеной дома. В ноздри ударил запах прелой соломы, хотя, казалось бы, откуда ей взяться – крыши вокруг черепичные. Так обыкновенно пахло на конюшне у плохого хозяина или в животном дворе, по уши заросшем в грязи.

Миновав заколоченную дверь, добрался до разрушенной стены. Быстро заглянул в проем – кровать из тюков, следы костра, собранная из веток тренога. Ага, понятно, значит здесь организовал лежбище лихой люд или бродяги, что порою без разницы. Стоянка заброшенная, как и все остальное вокруг. Костра давно не разводили, а возле вспоротого тюка копошились крысы. Даже знать не хочу, чего они там отыскали.