– Помни о даме сердца!

– Она ждет твоего возвращения.

Ох уж эти шуточки про Жанетт. С количество монет, покоящихся в моих карманах, про бордель можно было забыть. Тут бы на ужин в трактире хватило.

В отличии от меня, сошедшая на берег партия матросов была полна энтузиазма и надежд. Заправлял всем всезнающий Рогги. Он уже бывал раньше на острове, поэтому на правах опытного возглавил гомонящую ватагу. Живой вихрь подхватил меня, потащил вслед за собой. Настолько стремительно и быстро, что пришлось приложить усилия, дабы вырваться наружу.

– Танцор, ты чего? – удивился Рогги.
– Айда с нами.

– На счет денег не переживай, мы угощаем, - добавил громогласный Бабура.
– И девочку в борделе снимем самый сок, как увидишь – пар из ушей пойдет. Правильно я говорю, мужики?

Моряки зашумели, поддерживая товарища. Разумеется, не обошлось и без шуток про Жанетт. Дескать, хранить верность доске – глупо, к тому же жениться на ней не обещал.

Пришлось отбиваться от разудалых матросов клятвенно заверив, что к вечеру непременно присоединюсь к всеобщей пьянке в таверне… Песий сын знает, как она называется. Я даже адреса запомнить не удосужился, настроенный совсем на другие дела.

– Ты это, парень… ты не смотри, что городок тихий и мирный, - предупредил Рогги на прощанье.
– Поверь, это только на первый взгляд. Кошельки здесь воруют и по ночам режут ровно так же, как и везде. И нашего брата, сошедшего на берег, да готового спустить деньгу, чуют за милю. Держись подальше от глухих улочек и от девок готовых отдаться за медную монетку. Особенно от последних, если не хочешь, чтобы стручок твой отсох навсегда.

Ничего нового Рогги не сообщил. Я с рождения постиг науку городских улиц и шкурой чувствовал, куда ходить можно, а куда нельзя. И шлюх с экземами на пол лица насмотрелся, беззубых и с запахом протухшей рыбы под платьем. Уж лучше в помойное ведро стручок свой засунуть, чем в таких.

Матросы направились к ближайшей таверне, я же свернул на широкую улицу, ведущую прямиком на рыночную площадь.

Город мне не понравился. Казавшийся красивым с корабля, вблизи он выглядел, как обыкновенный портовый клоповник. Разноцветные стены порядком облупились и потрескались, помои стекали по улочкам вниз - прямо в гавань, пропахшую тиной, тухлятиной и дерьмом. Поверхность некогда синего моря покрывала сплошная пленка из мусора и отходов. В нос сшибало так, что близ расположенных кварталах нечем было дышать. И даже свежий морской бриз не мог исправить ситуации.

Понятно, что местные старались здесь не селиться. Возле порта располагались хозяйственные постройки: склады, ремонтные мастерские, разделочные цеха. А те редкие жилые дома, что все же имелись, принадлежали отбросам - воняющим, как и все вокруг.

Заморский город… Стоило плыть целый месяц, чтобы увидеть знакомую до боли картину? Словно и не покидал Лядово, где ошивался последние полгода в поисках подходящего корабля.

Новый Свет обязательно будет другим. Он должен быть другим, я в это верю! Люди сумевшие обойти запрет Всеотца, и справиться с проклятием Печати, разве будут они строить очередной гадюшник?

Я настолько погрузился в мысли, что не заметил хвоста. Похоже, вели меня с самого порта. Увидели, что сошедший на берег матрос отделился от товарищей, и решили поживиться. Глупцы, рассчитываете на карманы полные серебра? А горсти медяков в глотку не хотите?

– Матросик, такой молодой, такой славный, куда торопишься? Остановись, поговори со мной. Слышал про ночь любви, которую способны подарить смуглые южанки? О да, мы горячи, как горячи самые жаркие ночи Адалии.

А вот и обещанная Рогги шлюха, страшная, как рыба-демон, извлеченная из воды. Побитая, вонючая и возможно даже смуглая, только под слоем грязи этого не разглядеть. Над верхней губой скопились прозрачные пузырики – верный признак «плохой» болезни. Я не собирался с ней спать, а остановился лишь по одной причине - изучить улицу за спиной.

Сколько же вас, сколько… Вроде бы один - ошивается на углу дома. Причем делает это столь неумело, что даже шлюха обратила внимание на сутулую фигуру оборванца. На профессионального грабителя не похож, а это значит есть шанс, что он работает в одиночку. Да и не станут банды потрошить вновь прибывших матросов. Никому это не выгодно: ни купцам, ни лихим людям, ни городу. Всегда найдется легальный способ обобрать пьяного матроса, самого готового расстаться с деньгами – ты только помани. Значит типчик залетный, решил руки погреть на жару.

– Эй, матросик, подожди. А как же ночь любви? – послышался за спиной разочарованный голос шлюхи. – Ты куда?

Куда-куда, под ближайшую арку, поросшую сухим плющом. По всем понятиям внутри должен был быть тупик: дворик, окруженный стенами или глухой закоулок. Оказалось второе – что ж, так даже лучше: меньше свидетелей.

Внутри навалена куча мусора, бывшая когда-то стройматериалами, но за давностью лет превратившаяся в труху. Гнилые доски, солома, битый кирпич и остатки черепицы - все это когда-то давно имело цену, а теперь превратилось в хлам, который жалко выкинуть – авось пригодится. Замираю у стены здания напротив и за неимением лучшего изучаю ветвистую трещину. Прореху пытались заделать глиной, но та потрескалась, местами покрошилась, обнажив ломаные края кирпичной кладки. В Ровенске за подобное рукожопие давно бы на смех подняли, а здесь ничего - сойдет, потому как климат мягкий на многое позволял смотреть сквозь пальцы.