Когда я подхожу к окну, у меня отвисает челюсть.

— Роми!

Проклятье!

Она находится прямо там, за стеклом, и выглядит испуганной и продрогшей. Держится за лестницу так, будто никогда не собирается ее отпускать.

Я быстро открываю окно, и холод тут же пробирает до костей, напоминая о том, что я без рубашки. Чешуя бы не помешала.

А Роми-то, Роми! Без плаща, без пальто, без шапки, в одном-единственном домашнем платье!

Ругаясь про себя и в слух, я хватаю жену подмышки и затаскиваю внутрь. Она цепляется за меня ледяными руками, пока не оказывается в спальне. И даже тогда отпускает не сразу. Подол ее платья промок насквозь. Должно быть, с обувью та же история.

— Роми, что ты вытворяешь? Там высоко и скользко, ты могла убиться!

Это прозвучало резче, чем я рассчитывал. Но страх всё сделал за меня.

— Я… я знаю, — последовал неуверенный ответ.

Ее зубы стучат, а взгляд такой несчастный, будто она боится, что я выкину ее обратно в окно. Кажется, Роми даже задерживает дыхание, когда я быстро шагаю, чтобы закрыть створки и не впускать еще больше мороза.

— Ты сошла с ума? — ворчу я.

— Да, — энергично кивает она. — Да, я сошла!

Я подлетаю к кровати и стягиваю одеяло, чтобы завернуть в него Роми. Потом направляю ее к камину.

— Подойти к огню. И скажи, во имя святых драконов, ты собиралась делать?

— Ну… удивить тебя?

Она кутается в одеяло, а я мысленно благодарю Богов, что не дали мне уснуть этой ночью. Что бы случилось с Роми, не услышь я стук?

Мы подходим к камину, и я беру кочергу, чтобы перевернуть поленья и сделать огонь сильнее. Роми протягивает одну ладонь, пытаясь согреться.

— Син, нам нужно поговорить…

— Ты могла бы просто постучать в дверь!

— Могла бы, — улыбается она. — Но любой бы мог, в этом не было бы ничего особенного.

Я издаю стон, удивляясь ее безрассудству.

— Где ты вообще достала лестницу посреди ночи?

— Джаспер достал. Син, я хотела…

Я хмурюсь и недоверчиво спрашиваю:

— Погоди, Джас снаружи?

Роми закусывает губу и кивает.

Приходится вернуться к окну и снова его открыть.

— Сойер, ты там?

— Ага! — раздается беспечный возглас.

— Ты вообще понимаешь, что творишь?!

— Вполне. Я помогаю сестре.

— Она могла упасть! Из-за тебя она чуть не свернула шею!

Хочется спуститься и от души поколотить этого идиота.

— Почему ты не поднял ее на себе, если вам так приспичило? — грозно продолжаю я.

— Я предлагал, но она настаивала на лестнице, — всё так же спокойно отвечает Джас. — Сам знаешь, с ней спорить бесполезно. Но я держал лестницу и наблюдал за происходящим. Если бы она упала, я бы поймал.

— Ты не грифон, а кретин, Сойер!

— Всегда к твоим услугам. Раз у вас всё хорошо, могу я пойти домой? Мне бы хотелось выспаться.

Роми кричит со своего места перед огнем:

— Спасибо, Джаспер!

— Иди отсюда, — бурчу я. — Ты явно рехнулся.

Закрываю окно и возвращаюсь к Романии.

— Ты не должна была подвергать себя такой опасности.

Она морщит нос.

— Я просто боялась, что ты не откроешь, если я постучу в дверь…

— Ты боишься высоты!

— Да, но… Еще больше я боюсь потерять тебя.

Я вздрагиваю. Что она сказала?

Мы встречаемся взглядами, и только сейчас я замечаю, что ее глаза полны слез.

Наверное, нужно что-то сказать, но получается только беззвучно открывать рот. А Роми продолжает:

— Прости меня, Син...

Глава 25. Синклер

— Прости меня, Син…

Это сказано так тихо, что сначала мне показалось, будто я ослышался.

— Что ты сказала? — точно так же, еле слышно, переспрашиваю я.

— Прости меня, — повторяет Роми, громче на этот раз. — Прости, что не доверяла тебе и что думала самое худшее. Я… я была неправа, и мне очень жаль. Знаю, ты злишься, но…

Ее глаза опущены, взгляд блуждает по комнате. На полу до сих пор валяются скомканные листы пергамента. О нет… Если Роми увидит мои неудачные попытки дать ей развод, то заберет любые свои слова обратно.

Но теперь ведь развод не нужен, не так ли? Ведь только что нами всё изменилось, по-настоящему.

И поэтому, пока Роми не заметила лишнего, я шагаю вперед и сгребаю ее в охапку, прижимая к себе как можно крепче. Стараюсь убедиться, что это не сон.