Прочитав её, Полозов улыбнулся, после чего, ничего не говоря, торопливо вышел из помещения, смяв полоску бумаги. Лишь только взвесь сожжённой бумаги закружилась в воздухе, после чего бесследно растаяла невесомым пеплом, вызвав настороженный взгляд пары посетителей, один из которых что-то пробормотал, торопливо осенив себя крестом.

До прибытия столичного экспресса, пущенного по отдельной линии, минуя общие пассажирские, оставалось чуть меньше семи часов, за которые ему предстояло сделать несколько простых, но крайне важных вещей.

— Иван Петрович, — обратился он к своему временно приставленному адьютанту. — А просветите меня, будьте добры, какая из гостиниц в Светлореченске самая достойная?

— Так это всем известно, — подкрутил ус вахмистр. — Гостиница «Императорская». Вот только вы на нумера на первом этаже не соглашайтесь, ваша светлость. Клопы сожрут. Они поэтому самые дешёвые. Лучше просите второй, а то и третий. Там хоть и дороже, но оно того стоит.

— «Императорская» значит, — поморщился Полозов. — Спасибо. Буду знать.

— Рад стараться, — снова гаркнул Иван Петрович, заставив Полозова скрипнуть зубами.

«Если меня не добьёт бардак, творящийся в этом городе, то точно доконают крики адьютанта, — мрачно подумалось князю. — А если и это не сработает, достаточно будет снова поприсутствовать на допросе Сазонова».

Название гостиницы Захара Андреевича не прельстило. Он давно привык не обращать внимание на названия, которые практически никогда не соответствовали действительности. Поинтересовавшись у вахмистра, он собирался туда съездить лично, но сейчас резко передумал.

Да, можно было перепоручить тому же адьютанту, но князь почему-то был уверен, что если бы существовал хоть малейший шанс выбрать самый дорогой и самый паршивый номер, вахмистр бы с блеском справился с этой задачей.

Нет, своего давнего друга он будет размещать сам. Просить Державиных решить этот вопрос было совершенно недопустимо. Да, они не откажут, но Суворов — его гость, а не Державиных.

— Давайте так тогда поступим, Иван Петрович, — задумался князь. — Вы сейчас забираете транспорт и едете в Корпус. И вашей единственной задачей будет присмотреть за задержанным. Пока я не вернусь, вы с него глаз не спускаете.

— Не извольте беспокоиться, ваша светлость. Когда мы уезжали, я то же самое сказал дежурному. Чтобы до моего приезда всё было как полагается, — усмехнулся адьютант. — Не первый день служим, ваша светлость.

Полозову оставалось только кивнуть, признавая, что вахмистр всё-таки иногда придуривается, но вот по-настоящему важные дела, он старается не прошляпить.

«Но своенравный, — сделал заключение князь. — Инициативный, но своенравный. Сам себе на уме».

— Сам себе на уме, — застыл на мгновение Полозов. — Сам себе на уме, — ему в голову пришла внезапная догадка. — Вахмистр! Забудьте всё то, что я вам только что сказал. Лучше скажите мне вот что. В поместье у Филиновых, когда мы девчонку ту вытащили… Кто тот ефрейтор, который оставался с ней в тот момент?

— Ваша светлость, — замялся тот. — Такое же с каждым может. Видно же было сразу, что девка ушлая. Такая бы и меня и вас обвела вокруг пальца. Не наказывайте.

— Иван Петрович, — процедил князь. — Давайте с вами договоримся так: когда я буду нуждаться в ваших советах, я обязательно вас уведомлю. А пока я спрашиваю вас имя того, кто оставался с девушкой. Домашний адрес, имя, фамилия и всё-всё-всё.

— Виноват, ваша светлость, — покраснел вахмистр. — Это Гришка Парфёнов. Племяш мой. Говорю же, хороший пацан. Ежели вы думаете, что он с нею в сговоре, так сразу вам скажу — не мог он.

— Вахмистр, — скрипнул зубами Полозов. — Я, конечно, прошу прощения, но не могли бы вы сейчас заткнуться?

— Так точно, — отвёл глаза тот.

— И ещё, — глаза Полозова сейчас метали молнии. — Ещё раз учую от вас на службе вот этот сивушный запах — пеняйте на себя. Не потерплю!

— Да какой запах, ваше сиятельство? — раскрыл глаза Иван Петрович. — Это что ж получается, что мне и квасу доброго нельзя выпить на службе?

— От вас разит, будто вы этого своего квасу выпили пол-бочки, — тон Полозова заледенел. — Отныне на службе ни квасу вашего ядрёного, ни кефира, ни ряженки! Вам понятно, вахмистр?

— Так точно! — Поддьячный покраснел ещё больше.

Отвернувшись, он даже старался дышать не на князя, видимо не понимая, что в закрытом салоне паро-кэба это не имеет никакого успеха.

Несколько минут ехали молча, пока адьютант не нарушил размышления князя.

— Ваше сиятельство, можно вопрос?

— Говори.

— Мне интересно просто, — тихо пробормотал он. — А ряженку-то… почему нельзя?

Полозову оставалось только вздохнуть.

Ефрейтор Парфёнов наверняка опешил, когда, открыв дверь, в которую кто-то настойчиво стучал, помимо вахмистра Поддьячного, он обнаружил цельного князя.