Это был стандартный тест моего отца для каждого новичка. Он должен был оценить их реакцию, увидеть, как они воспримут его учение. Я не мог подавить дрожь ожидания, которая пробежала у меня по спине. Я с трудом мог дождаться, чтобы увидеть, как она воспримет это, как её мнение изменится, эволюционирует, смягчится. Она покачала головой, и мой отец продолжил:

— Наше правительство потерпело крах, просто и ясно. Со всеми нашими войсками, разбросанными по всему земному шару, и более чем половиной всех правительственных чиновников, заражённых вирусом в течение нескольких дней после вспышки, не осталось никого, кто мог бы организовать нас и сплотить. Они подвели нас, Риган. Когда мы нуждались в них больше всего, они не смогли дать нам ни лекарства, ни решения, ни защиты. Они просто растворились. И они оставили своих граждан в отчаянном положении. Они оставили нас умирать. Наш народ нуждается в более сильной системе, ему нужен кто-то, кто может удержать его от того, чтобы стать жертвой этих животных, кто может дать ему надежду на будущее.

Риган неподвижно стояла рядом со мной и скептически подняла бровь.

— И этот человек — вы?

Я не мог сказать, что был удивлён её реакцией, хотя я был более чем немного разочарован.

— Кейн, покажи нашей гостье город.

Приказ моего отца был полон раздражения, но я оценил его терпение по отношению к ней. Он давал ей ещё один шанс, что делал очень, очень редко. Но это было сделано для меня, за моё послушание и преданность.

— Да, сэр, — преданно ответил я.

Я потянул её за предплечье, от которого не отнимал руки с момента как привёл её. Я открыл ей дверь и чуть не поморщился, когда она тут же съёжилась от звуков приветствия. Я хотел подхватить её на руки и убежать отсюда, чтобы ей больше не пришлось это слушать, чтобы она могла как можно быстрее избавиться от этого ужаса. Но это не принесло бы ей никакой пользы.

Теперь Колония была её постоянным домом, ей нужно было привыкнуть к этому, ей нужно было привыкнуть к нашему образу жизни.

Мой отец прервал мои мысли, окликнув нас прежде, чем дверь успела закрыться:

— А когда закончишь, Кейн, оставь её там, где сочтёшь нужным. Мисс Риган Уиллоу собирается пожить у нас некоторое время.

Я остановил победную улыбку, которая хотела вырваться на свободу на моём лице. Этот день был странным, я не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так сильно хотел улыбаться. Но теперь я получил одобрение отца, хотя и был немного удивлён, что он его дал. Я должен был предположить, что он видел в ней тот же огонь и жизнь, что и я. Может быть, в конце концов, он не был так уж против разных способов мышления. Или, может быть, я заслужил достаточно уважения в его глазах, чтобы он захотел дать мне что-то, даже если он не понимал, почему я этого хотел. В любом случае, Риган остаётся.

Со мной.

Я повёл её по коридору, желая поскорее отвести домой. Я знал, что она увидит своих друзей, когда мы будем проходить мимо, поэтому, когда она спросила:

— Могу я поговорить с ними? — я не был удивлён.

— Нет, — сказал я ей.

Они были частью её прежней жизни, и теперь всё было кончено. Я был её будущим, этот город был её будущим. Ей больше никогда не потребуется разговаривать с этими людьми.

Когда мы вышли на улицу, она вздрогнула от яркого солнца, и я остановился, чтобы подождать, пока она привыкнет к полуденному свету. Я внимательно наблюдал за ней, на случай, если это был трюк, но на мгновение она, казалось, действительно ослепла, и это было чувство, которое я мог понять. Её плечи поникли, а руки неловко дёрнулись.

Мой отец одобрил всё, теперь я полностью её контролировал. Учитывая всё это, наручники казались перебором.

Я развернул её и провёл пальцами по предплечьям. Её кожа была такой совершенной, такой незапятнанной. Казалось, она не вписывалась в тот мир, в котором жил я. Она была кусочком головоломки из другой загадки, но я сделаю так, что она впишется сюда. Я найду для неё место.

Я расстегнул её наручники и сунул их в задний карман. Она опустила руки по бокам, и когда кровь медленно вернулась к кончикам пальцев, она пошевелила ими, пока они не задвигались немного увереннее.

Она развернулась и пригвоздила меня взглядом.

— Если ты причинишь им вред, я убью тебя.

Я почувствовал досадную потребность снова улыбнуться, поэтому с некоторым саркастическим юмором ответил:

— Так много угроз.

Я оторвал взгляд от её шевелящихся пальцев и погрузился в тёмно-карие глубины её богатых, очаровательных глаз. В этот момент произошла передача силы, настолько впечатляющая, что я почувствовал, как у меня подогнулись колени. Она владела всем, она забрала всё у меня… украла всё. Я знал, что я был собственником, страдающим от потребности контролировать, с непреодолимым желанием управлять всем вокруг. Но сейчас, в эту бесконечную минуту, когда Риган удерживала меня в своём пристальном взгляде, именно она овладела мной. А не наоборот.

Когда я пришёл в себя и стряхнул с себя растерянность, вызванную этой девушкой, я почувствовал настоятельную необходимость поднять свою защиту и уберечь то, что от меня осталось.

— Если ты причинишь мне боль, я убью их, — сказал я ей.

Она побледнела от моей угрозы, но даже я не понял всего, что в ней заключалось. Как причинить мне боль? Физически, конечно. Эмоционально? Обладала ли она этой силой? Да. Она обладала. И если бы она могла ранить меня глубже, то только благодаря господству надо мной. Я знал её всего несколько часов.

Я почти не разговаривал с ней.

Это не могло быть здраво.

Но я уже много лет не был здоров. Я мог бы быть честен с самим собой по этому поводу. И вместо того, чтобы подпитывать болезнь, которая обвивала мои кости и проникала в мои нервы и вены, она, казалось, успокаивала эти тёмные части меня, исцеляла повреждённые, удушающие части, которые я не хотел признавать.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она, впервые за сегодняшний день по-настоящему испугавшись.

От разочарования я сжал челюсти и проглотил едкое замечание. Я испытывал что-то настоящее и подлинное между нами, а она съёжилась от страха передо мной? Неужели она не понимала, что для нас значит встреча друг с другом? Разве она не понимала, что обе наши жизни столкнулись в этот необходимый момент времени, и теперь наши пути кардинально изменились? Неужели она не видела, что я ей предлагаю? Сколько бы я отдал, чтобы защитить её? Чтобы удержать её рядом с собой?