Маргарита вновь с укоризной посмотрела Тимофею в глаза:

– А с самого начала не мог по уму рассказать? Вечно прямо не скажешь, всё с какими-то обходными манёврами. В итоге ведь всё равно пришлось прямо объяснить.

– Маргоша, это воспитание виновато. Мне дома с малолетства всегда хитрить нужно было, ты ведь знаешь, я тебе часто рассказывал.

– Никак ты освободиться от своих призраков не можешь. Похоже, тебе уютно с ними.

– Да нет, конечно. Просто глубоко сидят.

– Знаешь, Тимоша, ко мне много людей обращается, я уже всяких историй наслушалась, но такого опыта, как твой, ни разу не попадалось.

– Так и родитель редкостный был экземпляр. Все свои таланты пустил на моё воспитание.

– А сейчас как думаешь, для чего это ему было нужно? Ничего в осознании не изменилось?

– А почему что-то должно в этом меняться? Тут уже ничего изменить нельзя – всё уже в прошлом осталось, в виде фактов. Думаю, что ему было нужно сломать личность для своего удобства, вот он этим ежеминутно и занимался. Абсолютная отчётность, абсолютный контроль, абсолютное подчинение. Он со всеми окружающими этим занимался, но это я понял, когда уже повзрослел. Только никто и ничего не замечал – все его за мудрого и заботливого принимали, а этому хамелеону самое главное требовалось – манипулировать. Методы использовал самые разные. И для чего это было нужно, можно только догадываться. Я стараюсь выкинуть это из головы – настроение портится. А ты что вспомнила?

– Не знаю, всплыло как-то само. Ладно, забыли. Чего теперь будешь делать?

Тимофей улыбнулся:

– Теперь пойду домой, кино буду глядеть. Давно уже собираюсь, но всё какая-то канитель мешает. Но сегодня точно устрою себе просмотр. «Филадельфийская история» называется. Вот благо, у тебя поужинал, значит готовить не буду ничего, только чай заварю, и – на диван! Включу телик, и всё, отправлюсь в иную реальность.

Маргарита засмеялась:

– Короче, уплывёшь в мир иллюзий! Тебе, наверное, в отпуск пора.

– Отпуск? Слушай, Ритуля, а это ведь хорошая идея! Точно – пора. Сейчас на работе полегче стало, дел поменьше. Я и в прошлом году не отдыхал. Наверно так и сделаю – пойду после выходных заявление напишу. Слушай, я тебя отвлекаю – вон звонят без конца, а ты не отвечаешь. Пойду.

Маргарита поднялась с кресла вместе с ним, заботливо посмотрела:

– Тимоха, ты не пропадай надолго, звони. Да и мне интересно тоже стало, что там в этом домике происходит. Расскажешь потом, как выяснится что-нибудь. Хорошо?

– Хорошо. Договорились.

*****

По пути к остановке Тимофей достал телефон – собрался позвонить Афанасьеву. Пока отыскивал в справочнике нужный номер, вдруг засомневался, что тот всё ещё им пользуется – последний раз встретились случайно в торговом центре, перебросились несколькими фразами, и он из вежливости спросил номер «на всякий случай». Лёха надиктовал. В справочнике на букву «Л» абонент отсутствовал. «Как же я его записал?» – недоумевал Тимофей, и зашёл в справочник снова, решив поискать по фамилии. Нужный номер сразу же нашёлся, записан он оказался проще некуда – «Афоня». Пока шёл процесс поиска, уже дошёл до остановки, и решил позвонить, не откладывая – автобуса пока не было.

Лёха ответил сразу, уже после первого гудка. Бодро поприветствовал:

– Тимоха, привет! Как дела?

– Привет, Лёш. Нормально. Ты меня узнал что-ли? Я уж приготовился объяснять, кто такой, и чего звонит, – ответил ему Тимофей, про себя удивляясь такой реакции.

– Да ты чего, память потерял? Мы когда в «Ленте» стыканулись, я тебе номер сказал, а ты для «верочки» набрал меня сразу. Я потом в справочник тебя и внёс. Так что, кто такой, объяснять не нужно, давай сразу ко второму перейдём ­– чего звонишь?

Тимофей всегда удивлялся скорости реакции приятеля, свойственной ему в разных обстоятельствах, и кажущейся простодушной прямоте, с которой тот общался, хотя его никогда нельзя было назвать простым человеком. И лукавить с Лёхой не «прокатывало» – он моментально «просекал» любые «обводки» в разговоре, поэтому Тим даже и не старался хитрить в разговоре:

– Лёш, встретиться хотел, поговорить нужно. Есть вопрос, на который только ты можешь ответить. Просьбы у меня нет никакой. Сможешь время найти?

– Ага. В воскресенье с утра буду на «Верфи». Подъезжай.

– Понял. Договорились, подойду. Всё, до встречи.

– Давай.

Скоро подошёл автобус, и Тимофей, наконец отправился домой. Уже наступил вечер, салон оказался полупустым, и он с наслаждением устроился на свободном сиденье, возле окна. Взгляд блуждал по опустевшим улицам. День заканчивался, суета на улицах стихла, прохожих почти не было, на тротуарах появились опавшие листья, и путник уже немного задремал, когда увидел знакомые очертания своей остановки. Дом был совсем рядом, в магазин заходить не требовалось, и уже через несколько минут он, приговаривая: «Вот он, вот он, дом родной!», проворачивал ключ в замочной скважине.