— А вот мне пришлось очень, очень постараться, — вкрадчиво говорит он, неторопливо выходя на свет, — чтобы вылезти из той бездны позора и унижения, куда ты меня окунула...

От запаха смерти, исходящего от воздушницы, начинает кружиться голова и сдавливать виски. Перед глазами то и дело встает багровая пелена. Если уж совсем быть с собой честным, он собирался просто высказать ей все, глядя в глаза, но...

Мысль о том, что слухи о ней хотя бы наполовину правда, и мерзавец, заваривший всю эту кашу на поверхности, скрывается в ее доме, разбила в мелкое крошево всю выдержку двухсотпятидесятилетнего королевского советника и видного ученого. Сейчас напротив Дамайи Астаагрелам стоял ее тридцатилетний жених, брошенный у алтаря двести лет назад.

Глаза Гридли вспыхивают красным, леди Астаагрелам пытается отшатнуться. На ее лице нет страха, только сосредоточенное выражение решимости найти выход из той субстанции, куда она с такой легкостью нашла вход.

— Бессмысленно, Дамайа, — шепчет он в маленькое аккуратное ухо, слегка царапая клыками нежную кожу. — Ты все-таки сказала мне "да", при своих родителях, я и сейчас вижу это согласие в твоей ауре. Не дергайся, и тогда, может быть, твоим наказанием будет всего лишь смерть.

— Я все же попытаюсь, — каждое слово ей дается нечеловеческим усилием воли, но в интонациях все еще слышится язвительность.

А замахивалась она уже слишком медленно. Он легко поймал ее кисть и смял в своей ладони. Но, кажется, это только придало ведьме сил — вокруг внезапно поднялся ураганный ветер, потоки воздуха начали закручиваться в воронку, а взбешенному вампиру резко стало не хватать воздуха. В какой-то момент он просто перестал проникать в легкие.

Чувствуя, что задыхается, Алистер Гридли из последних сил впился в основание шеи воздушной ведьмы, окончательно теряя связь с реальностью...

Жизнь и Смерть! Сколько они пролежали на этой грязной мостовой? Как только Дамайа потеряла сознание, ветер утих. Алистер тяжело поднялся сначала на колени, а потом и во весь рост. С отвращением к себе вытер губы и подбородок. Белый плащ ненавистной женщины был залит кровью и забрызган грязью. В ней не осталось ни искры жизни.

Вампир отвернулся, пряча глаза, как будто его мог кто-то увидеть, и, ссутулившись, побрел вниз по улице. Месть совершилась, она заслужила свою смерть, но почему-то на душе (если у него таковая имелась) было мерзко, тяжело и пусто.

Он не видел, как между домами скользнула тень и склонилась над телом воздушницы. Приглушенное зеленоватое свечение, несколько слов на языке мертвых и в тишине улицы прозвучало сиплое:

— Сп... спасибо...

— Будешь должна, — прокаркал в ответ скрипучий голос.

* * *

— Хорошо, что ты нашел себе дело по душе, — более язвительно, чем собиралась, ответила я.

Конечно, с тех событий прошло уже полтора века, но, наверное, Мирра была права. На одной из обязательных встреч, психолог сказала, что однажды мне придется встретиться со своим страхом лицом к лицу и лучше преодолеть его в, так сказать, лабораторных условиях, чем провоцировать ситуацию в реальной жизни. Я тогда только усмехнулась, про себя полагая, что и без малолеток разберусь, как мне будет лучше.

Ошиблась. Бывает. Потому что я даже в порядке самого глубокого бреда не могла представить себе ситуацию, при которой я окажусь один на один с Гридли в совершенно безжизненных горах. И тем не менее...

— Нам нужно устроиться на ночлег, — сменил тему он, возвращая порядок и рабочую атмосферу в наши отношения. — Здесь нет пещер поблизости, так что не вижу смысла далеко ходить и предлагаю расположиться прямо здесь.

Я пожала плечами и скинула рюкзак. Создать для себя комфортные условия я смогу где угодно.

Этой ночью мы не стали гасить пламя магической горелки. Кажется, не одна я чувствовала себя неуютно под открытым небом в кромешной темноте. Все движения Алистера, экономные на грани скованности, говорили о том, что он прекрасно понял, о чем я думала час назад и ему от этого было... неловко?

Что ж, по крайней мере, я наедине с вампиром, которому стыдно промышлять воздушных магесс по подворотням. Уже неплохо!

Горячий плотный ужин — не самая полезная штука в жизни, но после целого дня безостановочной ходьбы именно он окончательно примирил меня с обстоятельствами. А еще теплая пижама, шерстяные носочки, ночной крем...

— Дамайа, — неожиданно нарушил молчание вампир, когда я, уже сидя на постели, расчесывала на ночь волосы.

— Мм? — вопросительно приподнятой брови ему вполне хватит.

— Почему ты тогда все-таки пришла?

Хм, хороший вопрос, а главное своевременный. Я отложила расческу и уже внимательно посмотрела на сидящего по ту сторону огня мужчину. Упрямый подбородок, тонкие жесткие губы, запавшие щеки, покрытые щетиной. Нос с горбинкой, яркие глаза с темными ресницами под светлыми бровями. Испытывающий твердый взгляд.