И она видит только один правильный способ выжить на Аляске.

Проведя меня за угол, где крыша нависает над единственной деревянной дверью, Мюриэль указывает на блестящую за деревьями воду.

– Ваше озеро. Мы прямо на противоположной стороне от вашего дома.

– Правда?

Я провела бесчисленное количество часов, глядя на далекий берег. Но ни разу не заметила даже намека на спрятанную здесь хижину. Мы не увидели ее даже с неба, настолько все заросло.

– Ладно, посмотрим, удастся ли заглянуть внутрь. – Она дергает за ручку, и старая дверь открывается с жутким скрипом. Мюриэль выглядит впечатленной и открывает ее до конца. – Подвинь-ка сюда этот камень, ладно? – Она кивает в сторону небольшого валуна, лежащего на земле в нескольких метрах от двери.

Моя спина и руки протестующе ноют после недавней перекопки земли, пока я перекатываю валун ближе, чтобы подпереть им нижний край двери.

– Я не была здесь много лет, – признается Мюриэль, заводя меня в маленькое помещение, пахнущее сырым деревом.

В доме темно, свет проникает только через дверь и несколько щелей в заколоченных окнах. Кроме пыли, мусора и нескольких кусков битого стекла здесь ничего нет.

Я медленно верчу головой, пытаясь представить, где тут спали и ели четыре человека, где находилась их кухня. Черная труба в одном из углов намекает на дровяную печь, от которой уже ничего не осталось.

– Местные вычистили это место, как только узнали, что та семья уехала, – объясняет Мюриэль, словно прочитав мои мысли.

– Сколько лет этому дому?

– Ну, его построили в шестидесятых, так что сейчас уже больше пятидесяти лет. – Она медленно обходит комнату. – Этот мужчина, может быть, и был лопухом, когда дело касалось выживания, но домик он построил крепкий. Фил несколько раз ремонтировал его и следил, чтобы окна оставались забитыми, иначе зимой он обязательно обнаружил бы тут спящего медведя. Томас часто ходил сюда со своими друзьями и проказничал. Это их сын. Мои мальчики тоже время от времени бывали тут.

Это первый раз, когда Мюриэль вообще упоминает, что у нее было больше одного сына.

– И, разумеется, Томас бывал здесь и со своей девушкой. Какой подросток сможет устоять перед местечком, где можно уединиться. – Она многозначительно приподнимает брови. – В любом случае я подумала, что тебе не помешает познакомиться получше с историей своей земли на Аляске.

Может быть, вначале я и не особо горела желанием, однако сейчас понимаю, что благодарна Мюриэль.

– Я и не знала. Ни в одном из документов не было даже упоминания о домике.

– Наверное, они просто забыли о нем.

Она взмахом руки приглашает меня выйти, а затем отпихивает валун носком сапога настолько, чтобы он позволил двери снова закрыться. И ведет меня через заросли обратно.

– Место, где у вас устроен сад, выглядело не намного лучше, чем здесь, когда Колетт и Фил только переехали сюда. У Бикеров тоже был небольшой огород, разумеется. Но Колетт хотела больше, и Фил расчистил ей участок больше. Господи, этот мужчина так любил ее, благослови его сердце.

В любом случае им потребовалось добрых пять лет, чтобы расширить его до нужного размера. Каждый год они расчищали и вскапывали все больше и больше земли. В это место вложено столько труда. Вот почему нельзя его запускать. – Мюриэль пристегивает свой обрез к раме и забирается на квадроцикл. – Ладно. Если хочешь, чтобы я поехала первой, то мне придется тебя объехать…

И в этот момент тихий лес прорезает громкий металлический лязг и вой боли, эхо которого заставляет многочисленных птиц повсюду сорваться с мест и взмыть в воздух.

– Что это было? – торопливо спрашиваю я.

– Тссс! – Мюриэль поднимает руку, чтобы заставить меня замолчать, и поворачивает голову в том направлении, откуда донесся шум.

Через несколько мгновений раздается второй вой, менее пронзительный, но полный агонии. Он звучит откуда-то справа от нас, и близко. Слишком близко.

– Кто-то наступил в капкан. Вероятно, это волк.

И у меня сводит живот при мысли, что так близко от нас мог притаиться волк, а мы даже и не подозревали об этом.

– Ладно, пошли, – говорит Мюриэль с тяжелым вздохом. – Надо разобраться с этим.

Она заводит двигатель и поворачивает в сторону раненого животного, заставляя меня поспешить за ней.

* * *

Когда я останавливаюсь и глушу двигатель, Мюриэль уже слезла с квадроцикла и направляется к куче поваленных деревьев.

– Капкан! Достаточно большой, чтобы удержать медведя! – объявляет она, кивая сама себе, словно бы радуясь, что угадала верно. – И крепкий.