Вампирша уже хотела всех почивать чудо зельем, но, увы, учитель был прав, придется выбирать, кого спасать, а кому отправляться в чертоги Бога или Дьявола, смотря кто какую жизнь вел.

— Я внемлю Вашему предупреждению.

— Рад, что ты научилась трезво взвешивать все риски. Еще три года назад, ты бы мне отчаянно доказывала, что все достойны жить.

— Не доказывала бы. Меня тогда нельзя было подпускать к людям.

— И то верно. Ладно, иди, готовь свое чудо зелье. Не считали бы нас колдунами, можно было сойти за святых. — усмехнулся он.

— Верно говорите. — ответила Эверилд и вернулась в свою комнату.

Она поднесла ко рту девочки склянку и силой влила остатки зелья. Ребенок закашлялся, одну часть снадобья выплюнул, а другую проглотил. Осталось ждать результата и надеяться, что они не опоздали. Если было уже поздно, то малышку спасёт только оборот, на что учитель не пойдет, потому что не хочет проблем с советом.

Эверилд два часа дежурила у кровати девочки, все прошло успешно, и вампирша выдохнула. Она посмотрела на время, было уже три часа по полудню, пора было идти по домам и лечить больных людей. Она с сожалением посмотрела на свое лекарство, в домах людей его лучше не применять. Эверилд собрала банки и склянки с отваром, снимающим жар, взяла набор иголок, тканей, кусок мыла, и покинула свою комнату. Доктор уже стоял у ворот.

— Ну, что, идем в город?

— Угу. — уныло кивнула Эверилд.

Выходить за ворота ей не хотелось, так как там только боль и смерть, и многие ходят с оружием. С третьего этажа дома крикнул Ромео:

— Не забудь прихватить охрану, я не хочу, чтобы мою единственную племянницу прихлопнули какие-то выродки.

Сразу несколько стражников отделились от заборов, они стояли в кожаных доспехах. Среди них было два вампира и два человека.

Когда Эверилд в первый раз захотела выбраться в город, наставник строго настрого запретил ей без паранджи покидать особняк. Хоть Эверилд сильно изменилась, ее все равно могли узнать, что было совершенно нежелательно. А главное, ее мог признать Ник, так что в город она ходила полностью закрытая от чужих взоров.

Она часто видела похотливое желание в глазах мужчин, некоторые пытались сорвать с нее паранджу, чтобы увидеть лицо, тогда вмешивалась охрана, перекрывая путь любопытным, и те отставали. Вот и сейчас она вынуждена была передвигаться с телохранителями по городу. Многие гадали, как выглядит племянница колдуна. Кто-то с пеной у рта утверждал, что Эверилд страхолюдина, другие думали, что она неземной красоты и поэтому прячет свое лицо. Часто к колдуну заходили потенциальные женихи, прося руку и сердце его племянницы, на что Ромео отвечал отказом. Тогда ходили совсем дикие предположения, что дядя сам спит со своей племянницей и поэтому отказывает женихам. Вампирше пришлось назваться другим именем, чтобы ее не связали с мастером кожевенных дел Ником. В городе ее знали под именем Василида.

Они отошли от особняка на двести метров, как на пути стали появляться нищие и покойники, а воздух становился, наполненным сладким трупным запахам и горелыми телами. У одного дома сидела женщина и качала ребенка с отсутствующим взглядом. Эверилд увидела, что тот мертв. Она направилась к несчастной матери, и постаралась разжать руки, но их свело от судорог.

— Он умер. Труп нужно сжечь, иначе другие дети заболеют.

Лицо двухлетнего малыша было в оспинах.

— У меня больше нет детей, это был единственный ребенок. Родила я его поздно, мы с мужем не могли нарадоваться. За что у нас Бог отнял наше счастье?!

Женщина всхлипнула, и доктор подошел к девушке, сказав:

— Василида, оставь их, ей уже не помочь.

Женщина вздрогнула, а в глазах появился блеск безумия. Вампирша унюхала специфический запах: сладкий с горчинкой, и сделала шаг назад. Она насмотрелась в серебряных тюрьмах на обезумевших от боли вампиров, поэтому продолжала отступать назад. Мать с мертвым ребенком подступила ближе, и путь ей перекрыл вампир-телохранитель. Та вздрогнула и закричала:

— Ты племянница колдуна! Ты должна вернуть мою кроху!

— Я не возвращаю мертвых. Я не Бог.

— Ты дьявольское отродье, все болезни из-за вас. Я готова продать душу Дьяволу, только верни мне сына!

— Дьяволу не нужна безумная душа.

Вампирша сделала еще шаг назад.

— Гор, ее можно вернуть? Ведь магия разума должна лечить такие недуги?

— Нет, она слишком глубоко в него погрузилась. Вы идите, я сам разберусь. — сказал вампир и Эверилд, немедля, пошла прочь.

Эверилд с трудом душила в себе зарождающееся рыдание, пока у следующего дома она не увидела ползущую по земле семилетнюю девочку. Та рыдала и просила маму проснуться. Эверилд подошла к ребенку и подняла ее с земли.

— Мама! Мама, проснись!

— Она ушла к Богу. — сказала Эверилд.

— Она же вернется?

В глазах ребенка было столько надежды, что вампирше стало не по себе. Дарислав скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, где он видел милосердие, сочувствие и жалость.

— Конечно, вернется, только надо ее подождать. Мы сейчас отправимся в замок, мама погостит у Бога и вернется. — несла чушь Эверилд, только бы девочка не осознала страшное. — Мы подождем ее вместе. — уговаривала вампирша, то ли девочку, то ли себя.