— Ах, сын мой, я тоже иду в касабу, но разве мне за вами угнаться?

Мемед замолчал.

Старик кончил есть, тщательно завязал узелок. Потом подошел к ручью и, припав к воде, долго пил. Вытерев рукою рот и усы, он вернулся и сел на прежнее место. Вытащил большую коробку, открыл ее. Свернул из желтой писчей бумаги цигарку толщиной с палец и начал выбивать кремнем огонь. Затем вынул кав [14] . Приятно запахло серой. Прикурив, он поудобнее уселся у гранатового дерева и спросил:

— Откуда вы будете, молодцы?

— Из Деирменолука.

— Из Деирменолука, — повторил Мустафа.

— Из деревни гяура Абди Козлиная Борода? — переспросил старик. — Мы слыхали, что Абди стал агой. Слыхали, что он заставляет работать крестьян, как рабов, и морит людей голодом. Говорят, что без разрешения Абди никто не имеет права жениться и даже выйти из деревни. Говорят, Абди избивает крестьян до смерти. Оказывается, Абди повелитель и падишах пяти деревень? Он делает все, что ему вздумается. Вот тебе и Абди Козлиная Борода! Смотри-ка, Абди стал агой!

Старик захохотал. Он долго смеялся, приговаривая:

— Ай да Абди! Вот так Абди Козлиная Борода!

Потом перестал смеяться.

— А это правда? — спросил он, нахмурив брови.

Мальчики переглянулись… Снова в глазах Мемеда появился злой огонек. Заметив, что мальчики смутились и не отвечают, старик сказал:

— Послушайте, молодцы, эта собака с козлиной бородой, этот негодяй, притесняющий крестьян, этот храбрец, у которого зарезали жену… этот Абди труслив как заяц. Он как баба! Дело прошлое, дети мои. Если бы я знал, что он станет таким негодяем, я давно отправил бы его душу в ад. Чего он стоит? Прошлое это дело. Так, значит, это Абди Козлиная Борода?

И он снова начал смеяться.

— Значит, Абди участвовал в борьбе за власть? Смотри, крестьян пяти деревень сделал своими рабами! Мать его так… Эх, Абди, знал бы я, что ты окажешься таким негодяем… Если бы я это знал, Абди!

Мемед и Мустафа ближе прижались друг к другу и недоверчиво смотрели на старика. Мемед, казалось, улыбался. Это не ускользнуло от взгляда старика.

— Значит, вы крестьяне Абди? — опять спросил старик. — Прошли те дни, когда Абди валялся у меня в ногах.

Услыхав это, Мустафа не сдержал насмешливой улыбки. Мемед незаметно толкнул его. Но старик и это заметил.

— Вы слыхали об Ахмеде Великане? — спросил он.

— Слыхали, — сказал Мемед.

— Я тебя спрашиваю, ты слыхал?.. — резко спросил старик Мустафу.

— Конечно, слыхал, — заискивающе ответил Мустафа. — Кто же о нем не слыхал?

— Когда Абди возвращался из Сыйрынгаджа, на него напали разбойники и раздели. Забрали жену. Об этом сказали мне. Абди валялся у меня в ногах. Я пошел и привел жену. Отдал ее Абди-аге. Если бы я только знал, что он будет так притеснять бедняков! — воскликнул старик.

Имя Ахмеда Великана было легендарным в горах. Матери, успокаивая плачущих детей, говорили им: «Сейчас придет Ахмед Великан». Силу Ахмеда рождали страх и любовь. Ахмед Великан сумел добиться, что эти чувства по отношению к нему сохранились в народе в течение долгих лет. Ни одному разбойнику не удавалось продержаться в горах больше года, если он не мог вызвать одновременно эти два чувства. Одной только любви недостаточно. Одна любовь порождает слабость. Один страх порождает только ненависть.

За шестнадцать славных лет Ахмед Великан ни разу не попал в беду. За эти шестнадцать лет он убил одного- единственного человека. Это был человек, который изнасиловал его мать в то время, когда Ахмед отбывал военную службу. Возвратившись в деревню, он узнал об этом, убил обидчика и ушел в горы. Этим человеком был Хусейн-ага.

Ахмед не грабил на дорогах. В тех местах, где он бродил, не появлялся ни один разбойник. Он выбирал самых богатых людей на Чукурове и посылал им с отрядом письма, в которых требовал денег. Богач, получивший письмо, немедленно отдавал назначенную сумму. Сколько бы Ахмед ни попросил, он всегда получал копейка в копейку. Другие разбойники нападали на богачей, истязали их и чаще всего возвращались с пустыми руками. За ними из Чукуровы посылали отряд жандармов и ловили. Ахмед не бросал денег на ветер. Да и где он мог их тратить? Б горах?.. Ахмед покупал лекарства больным, волов — тем, у кого их не было, хлеб — беднякам.

После амнистии он вернулся в свою деревню. Крестьяне из ближних и дальних деревень приходили, чтобы посмотреть на Ахмеда Великана.

С тех пор Ахмед уединился в своем доме и занялся хозяйством. Даже муравья не обижал. Только тогда, когда он видел несправедливость, прежний гнев оживал в нем. А когда гнев проходил, он смеялся над своим порывом. «Эх, былые деньки» — говаривал Ахмед в такие минуты и тут же замолкал, словно стыдясь этих слов.

Шли годы, и об Ахмеде Великане забыли в его родной деревне. Никто даже не замечал, жив он или нет — так крестьяне привыкли к нему. Этот белобородый старик, многие годы державший Тавры в своих руках, не был уже Ахмедом Великаном. Никому не было до него дела.