* * *

И всё же — эльфийский день удался. Вытирая пыль на полках между рамок и плёнок, Даша пела и пританцовывала, и включивший собственный динамик в подсобке Михал Ильич наслаждался песнями Фредди Меркури — никто никому не мешал, и то ладно.

Кроме редких в пятничный морозный туманный вечер клиентов, на которых по одному этому поводу Ильич слегка злился. И еще один ребятёнок опрокинул лампу в студии, и потом Ильич долго в подсобке ругал почём свет стоит его безответственных родителей.

А потом они вместе мирно распили ромашку с ореховой шоколадкой.

Когда все машины были выключены, а Даша поджидала Ильича у входа, заматываясь одной рукой в шарф — Михал Ильич предпочитал, чтобы Даша присутствовала при закрытии магазина как свидетель того, что он это и правда сделал, а то вдруг амнезия — они наткнулись на Эрика Солнцева.

С его фирменной улыбкой принца-покемона. "Я помню чудное мгновенье", называется…

Михал Ильич лукаво прищурился в сторону Дашки:

— Не парень, значит?

Даша заморгала, глядя то на одного, то на другого.

— Солнцев? — наконец, вымолвила она. — Ты чего здесь?

— Георг сказал, ты заходила?

Даше показалось, что у нее уши покраснели. От мороза, вероятно.

— Георг?.. А, Гоша… — догадалась она вслух. — Ну, просто мимо шла, вот — заскочила…

— Приятно, — засиял Эрик, как начищенная сковородка. — Вот и подумал — встречу-ка, темно все же. Здравствуйте… — заметил он Ильича.

— Михаил Ильич, — гордо выпятил грудь шеф и протянул руку.

Эрик крепко пожал его ладонь, как равному, хотя был он на полторы головы выше фотографа. А фотограф, если что, был его старше раза в полтора минимум. Впрочем… Решка не задавалась вопросом, сколько Солнцеву лет — как-то ещё повода не было…

— Я был несколько несдержан в прошлый раз… Прошу прощения, — галантно и легко принёс извинения Эрик.

Михал Ильич едва не зарделся, аки красна девица.

— Ну что вы, молодой человек, — махнул он милостиво рукой, — всё в прошлом, я вас прощаю.

Даше захотелось прыснуть со смеху.

— Берегите свою девушку, — велел Михал Ильич и, снова подмигнув Дашке, уточнил: — Вам в какую сторону?

Даша прикинула быстро в уме — Ильич говорил, что приехал на машине, значит, запарковался в торговом центре, а значит, ему направо…

— На остановку, — выпалила она, и, схватив Эрика за руку, потащила его налево. — Спасибо, хороших вам выходных!

Завтра Ильич собирался в семейную поездку, так что магазин в эту субботу пришлось закрыть.

За углом Даша осторожно обернулась через плечо, при этом немало насмешив Эрика, и облегченно вздохнула:

— Всё… Неловко вышло… — и тут же воззрилась на Солнцева, неодобрительно прищурив правый глаз: — Ну, и что тебя дёрнуло под двери Ильича, Регенерация?..

Эрик рассмеялся, глядя на нее.

— Погода, смотри, какая, — заявил он, как аргумент.

Что ж — Даша была согласна. Весь день. Туман еще и сгустился, так что теперь огни проезжающих машин и их собственные шаги уплывали в молочное небытие, а фонари царствовали над этим мороком с абсолютной невозмутимостью. Ветки, трава, ограда вдоль тротуара — все покрылось еще более белым налётом. Стрельцова хихикнула:

— Ты знаешь, а я себя представляла сегодня эльфом.

— Почему?

— Ну… Погода… Ты сам сказал. Так много чуда, а они — не видят.

Прохожие спешили по домам с работы, с опущенными плечами, раздраженными лицами, тяжелыми сумками и сердцами. Пятница — они устали от жизни.

— Не видят, — вздохнул Эрик.

От усталости можно даже умереть, пусть у тебя и есть всё, чтобы жить вечно.

Шаги хрустели спекшимся от морозца снегом.

— А почему ты Гошу обозвал Георгом? Он мне Жориком представился.

Эрик страдальчески скривился.

— Ну и звучит!

Решка фыркнула снова. Который раз — в точку. Она начинает привыкать.

— Что?

— Ничего… Просто мне эта форма тоже никогда не нравилась. Имени… Но что он поделает, коль так назвали — и “Жорик” это литературно… Хотя по размерам… вполне подходит…

Они оба рассмеялись.

— Прости, я иногда думаю-думаю вслух, и выходит бездушно, — смутившись, повинилась Решка. — Напрочь забываю о приличиях и хорошем тоне…

— А мне не позволили бы. Ни за что.