Пока Аня уселась, лукаво поглядывая на замечтавшуюся Дашу, Эрик споро оформлял завтрак: срезанный вдоль круассан заполнялся яйцом, витая верхушка накрывала начинку, а соус разлился бледно-зеленым озером по бокам.

— Она время от времени пишет опусы о жизни, — пояснила Нюрка. — Чаще депрессионные — это она только с виду такая веселая, а на деле — плакса и трусиха. Сигизмундович — наш языковед главный — говорит, что у Решки талант, как неогранённый алмаз, только она не хочет его… гранить.

— Нет, в этот раз все солнечно..! Пока, по крайней мере… О Старике, который держит старую таверну и его друге — девушке, которая рассказывает ему о своих взлетах и падениях…

Эрик поставил перед девушками тарелки.

— Вау! — воскликнула Аня и, воспользовавшись пальцами вместо ножа и вилки, взяла “быка за рога”. — Ох, Эр, твоей жене повезет!

И зыркнула в сторону Стрельцовой многозначительно. Та пропустила замечание мимо ушей.

— Спасибо, Эр! Ну, а вот как вы думаете — что, если от жизни ничего не ждать? Просто идти, наблюдать, радоваться… Это решение? Чтобы не переживать о пустяках? Может получиться?

— Начинается… Эр, это все твое влияние, сто процентов. И та девушка влюбилась в принца, правда?..

Берестовой гневно заткнули рот куском круассана.

— Не веди себя, как Урсула, она плохо кончила, — сурово сдвинув брови, погрозила вилкой Дашка.

— Ладно… — расхохоталась Берестова, — обговорим планы и обязанности на сегодня — к нам пожалует Вася Звездный, не кто-нибудь!

— А кто это? — простодушно уточнил Эр.

— М-м!!! — Стрельцова наконец добралась до гуакамоле.

* * *

Вечер пришел быстро. Во-первых, потому, что это декабрь — а в декабре вечера приходят быстрее, чем в любом другом месяце года, а во-вторых — за приготовлениями.

Эрик был брошен на “кондитерские работы”, Решке досталась уборка. Берестова же занималась маркетингом, связями с общественностью и прочей ерундой, как оказывается, непременной при организации любого квартирника.

В какой-то момент Решка сдулась и подсунула доверчивому Эрику идею поменяться обязанностями. В итоге она застряла на кухне и они лепили имбирные звездочки, обсуждая Старика и его таверну — он был моряком с бурным прошлым, а под конец жизни решил осесть на берегу… а девушка работала в городской пекарне, конечно же. На сердце у обоих разливалось тепло то ли от духовки, то ли от незатейливого и такого настоящего разговора. Но после Нюрка увидела и разогнала — ей, дескать, именно сегодня нужен не роман, а наивысший КПД, и в ванной до сих пор душ не чищен.

Кому нужна душевая на квартирник?..

И все равно первый звонок в дверь оказался неожиданностью.

— Ах! Уже! — хлопнула в ладоши Берестова и по дороге к дверям заглянула в зеркало — нет, Васе Звёздному сто пудов должна понравиться ее витиеватая коса под средневековье и зеленое клетчатое платье в пол.

Решка тихо прыснула и сообщила вытирающему ладони о фартук Эрику на ухо:

— Вообще, ей Вася Звёздный нравится не как исполнитель, а как парень, но не говори этого вслух — Анька убьет за правду.

— Георгиев? А ты тут какими судьбами? — восклицание из коридора.

Эрик и Даша выглянули — и правда, Жорик в свете подъезда и с цветами.

— Георг? — удивился Эрик.

— Так вышло… — повинилась Решка тихо. — Вообще, я звала Аверина…

Она до последнего надеялась, что сударь-сплетник не придёт.

— Русалочка пригласила, — с широкой улыбкой отвечал богатырь, протягивая Ане Берестовой роскошный букет белых хризантем.

— 200 рублей надо платить за вход, а не 200 хризантем! — заявила Нюрка, принимая цветы и тыкая ему обратно в грудь.

— Да ладно, ладно… будешь ссориться тут с тобой, Берестова, — закопался парень в карманах в легкой досаде. — На — двести, довольна? Может, я к искусству приобщаться хочу…

— Ну да, к искусству, — сложила на груди руки Берестова. — К юбкам, а не к искусству..!

— Добрый вечер, — пришел на помощь товарищу Эрик и протянул руку.

— Привет, покемон!

— Привет, — из-за его плеча несмело поздоровалась и Решка.

И, наткнувшись на колкий Нюркин взгляд, поспешила уточнить:

— А почему Георгиев? Тебя же Георгием зовут вроде бы.

— А-а, ты эту историю не знаешь? — потерла ладони Берестова злорадно. — Его фамилия тоже Георгиев. И отчество. Результат веселья родителей и деда.

— В смысле?..

— Понимаешь, дед решил — а почему бы сына не назвать Георгием, будет Георгиев Георгий — забавно. Ну, а сын, ничтоже сумняшеся, подумал — а пусть и сын будет Георгий, тогда ж вообще три в одном! Георгиев Георгий Георгиевич! И — вуаля!

Трижды Жорик…мда. Даже жалко сударя стало. Но богатырь только пожал плечами и справедливо заметил: