— Я поищу, — твердо пообещала Агата, не собираясь выполнять обещание. — Но мой муж хорошо прятал свои вещи.

Особняк уже осматривали, сразу же после произошедшего. Видимо, рассчитывали, что Серп оставил заметки о ритуалах на самом видном месте. Конечно же, арбитры ушли ни с чем. И Агата бы никогда не обнаружила чего-то нового — она тайников супруга не знала.

— Да, я догадываюсь. Ладно, давай обсудим вот что. — Илья глянул в бумаги. — Ты говоришь, что не общалась с Серпом с момента его мнимой смерти. Он не пытался с тобой связаться? Может быть, что-то неочевидное. Какие-то подарки или послания, случайные звонки?

— Нет. Я даже не знала, что он жив. Мы с сыновьями похоронили Серпа и научились жить без него.

Макаров кивнул.

— Кстати, насчет сыновей. Их отношения с отцом были натянуты?

Илья перескакивал с вопроса на вопрос, как будто и не пытался выцепить что-то конкретное, скорее — смотрел за реакцией Агаты. А она не понимала, чего ей теперь ждать? Обвинения в пособничестве?

— Серпа сложно назвать ласковым отцом, — сказала женщина. — Он бывал суров. К своим детям — в первую очередь.

— Да уж, заметно, что своих он особенно не щадит, — заключил Макаров, а затем внезапно глянул Агате в глаза, пристально, но по-доброму. — Ты вообще как? В порядке?

— Что, мы закончили с официальной частью? — невесело улыбнулась женщина.

— Если говорить откровенно, даже твоих предыдущих показаний вполне достаточно. Понимаешь ли, перед нами дело особой важности, а арбитры ходят по кругу. Ничего обнаружить они не могут, потому пытаются давить на свидетелей. Я же и так понимаю, что мужа ты не покрываешь, о его делах не знала и жила с ним не как сообщница, а как любящая жена. Я ведь помню тебя, Агата.

Это прозвучало так странно, что у нее вновь пересохло в горле. Помнит её? В каком смысле? Помнит, что раньше она была импульсивной дурочкой, которая ради семьи готова была бросаться из крайности в крайность? Помнит, что она не злодейка, просто глупая и наивная?

Почему он вообще запомнил её? Прошло так много времени. Даром, что они оба не выглядят стариками. Но ведь двадцать с лишним лет не виделись. Да и до этого… ну встретились несколько раз, ну, пообщались…

Это для неё Илья был глотком свежего воздуха — и каждую встречу она ждала с трепетом, потому что он позволял её ненадолго почувствовать себя свободной. Это она вспоминала его постоянно, как-то машинально, словно не могла вытравить. Выискивала в толпе. Произносила про себя его имя с особым волнением.

А он… ему-то что? Просто какая-то женщина, и всё. Мало ли у Макарова таких вот знакомых?

— И что, ты не собираешься меня сажать за решетку? — спросила она надломленным голосом, хотя пыталась пошутить.

Прошлое пронеслось перед глазами. Годы, потраченные на защиту семьи. Годы, которых не вернуть. Даже если Илья посчитает её пособницей преступлениям Серпа — плевать. Она бы не смогла поступить иначе. Она бы не ушла от него, не оставила бы ему детей.

— Определенно — нет. Да и вообще, хватит на сегодня работы. Здесь стены давят, не находишь? — он не дождался ответа, продолжив: — Хочется вырваться отсюда поскорее… где-нибудь поесть, например. Ты свободна?

Даже этот вопрос показался Агате неоднозначным, как будто Илья спрашивал не про личное время, а в целом. Вообще. Про неё. Её жизнь. Про свободу в отношениях…

Наверное, она себя накручивала и надеялась на слишком многое.

С чего бы ему заводить речь об отношениях, если тех никогда не планировалось? Они расстались не возлюбленными и даже не друзьями, а хорошими знакомыми. И только.

Но Агате дико хотелось, чтобы Илья рассмотрел в ней что-то большее. Понял, что она изменилась. Выросла. Перестала зависеть от Серпа. Увидел в ней самодостаточную женщину, которая через многое прошла, но не сломалась.

— Свободна, — кивнула уверенно, понимая, что ей хочется ненадолго задержаться рядом с Макаровым, даже если он всё ещё играет в доброго полицейского. — И я дико проголодалась.

— Отлично, — мужчина победоносно улыбнулся. — В таком случае, сейчас я быстренько решу пару неотложных вопросов, и мы поедем обедать. Буквально десять минут. Жди тут.

Что ж, кажется, он не планировал ее допрашивать всерьез. Это хороший знак.

Стоило ему уйти, как в кабинет опять просочился знакомый до зубного скрежета арбитр. Правда, выглядел он куда как унылее, чем до этого. Спесь с него явно сбили.

— Подпишитесь здесь и здесь, — буркнул он, указывая пальцем на нужные строчки. — Илья Валерьевич велел сообщить, что, скорее всего, в ближайшее время ваше присутствие не понадобится. Спасибо за содействие.

Вид у него при этом был такой кислющий, будто Агата лично испортила ему раскрываемость не только по делу Серпа, но и вообще статистику по преступлениям за год.

Впрочем, ей определенно нравилось «особое положение», которое она внезапно приобрела. Как минимум, потому что постоянные допросы конкретно так надоели.