— О чём?

Девочка засмущалась и спряталась за спину отца. Ярха вздохнула.

— Она, в общем…то…ну значит лес… — кузнец мучительно покраснел пытаясь подобрать слова

— Ясно. Выйди-ка за дверь, — Ярха махнула рукой.

В глазах кузнеца появилась сомнение.

— Не боись, — старуха ощерилась показав белые, без единого пятнышка зубы. — Не съем я её.

Промычав что-то невнятное, кузнец начал пятиться назад. Чуть не споткнулся о порожек, покачнулся и кое-как вышел из избы. Словно по волшебству дверь за ним закрылась.

— Присядь, — Ярха кивнула на лавку.

Девочка села. Старуха внимательно посмотрела ей в глаза. Всё-таки карие.

Ярха налила молока в глиняную кружку и протянула ребёнку.

— Испей.

Девочка пригубила пару глотков и бросила настороженный взгляд на Ярху.

— До дна.

Ребёнок осушил кружку. Глаза у девочки немного осоловели. Она начала клевать носом. Само собой, молочко то было непростое.

— Не спать! — Ярха громко щёлкнула пальцами. — На меня смотри! Рассказывай.

Девочка начала говорить. Сперва её язык немного заплетался, но потом речь выровнялась. Ярха же, уперев руки в подбородок, слушала и не перебивала.

Дочь кузнеца рассказывала о деревьях, которые пели ей во сне свои песни. О лесавках, водящих хороводы на потаённых полянах. О волках, сидящих кругом и почтительно слушающих огромного зверя размером с телёнка. О живом пне, что ходит корнями, словно ногами.

Наконец девочка замолчала. По её усталому лицо было видно, что этот разговор дался ей непросто.

Ярха выдохнула, стараясь унять забившееся быстро-быстро сердце. Неужели дождалась? Старуха медленно поднялась с лавки и побрела к сундуку. Открыла крышку, долго копалась в недрах, перебирая содержимое, пока, наконец, не нашла то, что хотела.

— На вот. Распутай, — лесная ведьма протянула Буславе клубок, состоящий из мешанины белых и чёрных нитей.

Девочка взяла клубок и принялась перебирать нити тонкими пальчиками. Чтобы не смущать ребёнка, Ярха отвернулась.

«Она? Сможет силу мою перенять? Али нет?»

Когда-то очень давно, будучи совсем маленькой, Ярха сумела-таки распутать этот клубок. Чем доказала своей будущей наставнице, что у неё есть СИЛА. Это и определило дальнейшую судьбу.

С тех пор минули десятки лет. Клубочек этот уже немало детей распутать пытались. Только вот ведь незадача, после попыток этих у детишек кровь начинала идти. Из глаз или ушей. Мало кто выживал…а ведь годы берут своё! Давно пора помощницу найти и силу ей передать…

Не выдержав, Ярха обернулась. Сердце глухо бухнуло в груди и забилось вдвое быстрее. На столе, перед Буславой лежали чёрная и белая нити. Раздельно.

На лице лесной ведьмы не дрогнул ни один мускул. Она пересекла горницу и отворила дверь.

— Ночь переждёшь в сарае. Воду возьмёшь в колодце.

— Эээ…доченька моя.

— Завтра отдам! В избу не заходи. Чего бы тебе не привиделось. Понял?! — не дожидаясь ответа Ярха захлопнула дверь.

Почесав макушку мускулистой рукой, кузнец пожал плечами и побрёл в сарай.

Всю ночь из ведьминого жилища валил дым нечистого цвета и запаха. Иногда оттуда доносилось пение и удары бубна. Причём пели несколько голосов.

Наутро дверь в избу отворилась. Первой вышла Буслава. Серьёзная и, кажется, немного повзрослевшая.

— Сбереги её, — строго велела кузнецу Ярха. — Мала она ещё… а годика через два возьму себе в помощницы.

Мужчина истово закивал и взял дочь за руку. Уходя они не обернулись.

Прошло два года. Настала зима. Буслава подросла, и на неё уже начали заглядываться соседские парни. Как-то раз спозаранку она, повинуясь неведомому чутью, вышла во двор. Вдруг закружилась голова и помутнело в глазах. Дочь кузнеца пошатнулась и едва не упала. Тряхнула чёрными волосами и посмотрела в сторону леса. В её глазах на мгновение загорелся и погас зелёный огонь.

— Ничего, Владыко, — голосом Ярхи произнесла девочка. — Ещё сочтёмся…

Не осталось ничего. Ни избушки, ни сарая, ни частокола, ни черепов. По голой, ещё тёплой земле бродил Велес, а сверху медленно падали серые частички пепла. Ярха серьёзно потрепала лесного бога. Пень был весь обуглен, словно из жаркой печи только что выбрался, а из его правого бока Урзук выгрыз изрядный кусок. Рана теперь сочилась зелёной жижей. Огонь в правом глазу погас, а в левом горел с крайней неохотой.