— Марусь, ты только выслушай! — горячо зашептал помолодевший Евпатий Егорыч. Кажется, он ещё пару лет скинул, видимо, есть у яблочек и отсроченное действие. — Ты не думай, что я планировал тебя тут оставить. Просто очень мне яблочки были нужны. Вот я и решил, так сказать, двойную пользу из ситуации извлечь. И ими разжиться, и тебя потом выручить.

И выглядел матёрый принц при этом очень серьёзно. Кажется, даже был трезв.

— Ты меня предал! — возмущённо зашипела я шёпотом.

А то если орать, этого деятеля сразу схватят, а я пока не решила, надо мне оно или нет.

— Я поступил не шибко красиво, — тихо признал он. — Но сейчас я тут, чтобы тебя выручить. Ты пойми, никак иначе яблочки не раздобыть! Отец съел все, что удалось найти и купить. Говорят, что деревце всего одно осталось, растёт у Кощеича, а как к нему подобраться? Я к Яге-то только потому и поехал, что слухи ходят, якобы она его мать. Я и решил, что матери-то он может и дать парочку. А уж когда увидел Ягу молодую и красивую, сразу уверился, что так и есть. Только когда ты мне свою историю рассказала, пришлось придумать другой план.

— Ты мог мне сказать, что собираешься вот так использовать! — насупилась я, ёжась от мороза.

— Не мог! Если б мы сговорились, то князь бы это сразу почуял. А так — он и не догадывается, что я вернулся. Ну, Марусь, одевайся, и помчали отсюда! Князь с меня шкуру спустит, если поймает. Я вообще-то жизнью тут рискую. Ещё и ковёр с почасовой оплатой взял. Давай, Маруся, соображай быстрее. Если я тебе в качестве спасителя не гож, то я улечу, пока цел.

Серьёзные голубые глаза смотрели строго и даже с укором. Нет, ну каков наглец! Он ещё и попрекать меня смеет! С другой стороны, какие у меня варианты? Остаться тут — придётся так или иначе бардак разбирать, а потом ещё и пешкой в планах князя становиться. А про пророчество и принц может что-то разузнать. Есть же у него волшебный конь и ковёр-самолёт… арендованный. Тоже не последний человек, со связями.

Рука на горшке дрогнула…

— Марусь, не медли, — с опаской огляделся матёрый принц. — Решай, остаёшься ты тут или летишь со мной. Я тебя спрячу в безопасное место, а там уже подумаем, что делать дальше.

Я замерла, не зная, что предпринять. С одной стороны, предателю глупо верить. А с другой — мы знакомы-то без году неделя, ничего он мне не должен, и сейчас действительно жизнью рискует. Выходит, не пропащий человек?

А что отмороженного князя он на яблочки развёл, так, может, оно и неплохо? Я загадывала умного — вот он, умный.

— А если бы князь со мной что-то сделал за это время? — с обидой спросила я.

— То я бы очень расстроился. Очень, — честно ответил Евпатий Егорыч. — Но вероятность была небольшая. Маруся! Если хочешь разговоры разговаривать, то садись ко мне и продолжим в другом месте. Я ж тебя даже обратно вернуть могу, если вдруг передумаешь, мне не жалко.

Соглашаться или нет?

С одной стороны — чисто с практической — Евпатия Егорыча понять можно. Ну кто я ему? Случайная знакомая. А на кону пятнадцать лет молодости. Да и потом, вернулся же он. Не бросил. Да и за спиной остался скандал, за который завтра Кощеевич с меня что-нибудь обязательно снимет. Шкуру, голову или и то и другое. Пусть сам свой кавардак убирает!

С другой стороны — как доверять предателю? Никак! Но не обязательно ему доверять, чтобы воспользоваться его помощью. И Кощеевич этот пугал до икоты…

— Решайся, Марусь! — поторопил принц.

Ты вчерась просил ковер, —

Ну дак я его припёр.

Все согласно договору —

И рисунок, и колёр.

Нет, принцу доверять нельзя, но он всё-таки пугал куда меньше, чем князь. За кавардак было совестно, вот только и убирать его не хотелось. Поговорил бы со мной хозяин терема нормально, без вот этих выпадов про нелюбовь к истерикам, ничего бы и не случилось.

Ну и вообще — это всё же не по-настоящему, ведь так? Нельзя же всерьёз относиться к подобным жизненным пердимоноклям. Как и нельзя исключать тот вариант, что меня давно забрали в психушку и обкололи седативами, под которыми я сладко пускаю слюну на продавленный казённый матрас.

Так почему бы не полетать на ковре-самолёте?

— Хорошо! Сейчас!

Решившись, я заметалась по комнате. Собрала вещи, осторожно засунула зеркальце за пазуху так, чтобы ушлый принц не увидел, и подбежала к окну.

Просторный ковёр выглядел совершенно ненадёжной опорой, но Евпатий Егорыч вполне уверенно на нём сидел, и два этажа холодной пустоты под задом его не смущали. Я взобралась на подоконник, протянула руку своему «спасителю» и сделала шаг над бездной.

Ковёр мягко прогнулся под ногой, заставив потерять равновесие и неловко завалиться назад, но сильная рука не дала рухнуть на землю — потянула на себя и придержала. Я повалилась рядом с нахмурившимся принцем и испуганно замерла. Золотисто-рыжий ковёр вдруг взмыл вверх, оставляя мрачный терем Кощеевича далеко внизу. Места здесь оказалось не то чтобы много, но вполне достаточно и для четверых.